"Александр Никитович Бессараб. В прицеле - танки (Военные мемуары) " - читать интересную книгу автора

Поступил приказ: начало наступления определено на утро 16 апреля. Я дал
команду - приготовить снаряды, но о времени артподготовки ничего не сообщил.
Однако бывалые солдаты поняли: раз "приготовить снаряды", значит, скоро
наступать. Сборы не так уж и долги: стоит только с поверхности корпуса снять
ветошью смазку, поставить установку взрывателя на отметку "осколочный" или
"фугасный" и в непосредственной близости от затвора орудия разложить
снаряды.


Согласно плану артиллерийского наступления дивизиону предписывалось
подавить огневые средства на переднем крае, а также в ближайшей глубине
обороны противника и сопровождать стрелковые подразделения методом
последовательного сосредоточения огня по ожившим узлам сопротивления. В
дальнейшем быть готовым к отражению возможных контратак.
Орудиям, выставленным на прямую наводку, во время артподготовки
предстояло уничтожить и подавить по две-три основные и одной-две запасные
цели. К этому подготовились все расчеты: на фанерных дощечках, воткнутых в
бруствер орудийного окопа, наклеили карточки огня. На них условными знаками
нанесли ориентиры и все цели, указали расстояние до них в делениях прицела,
углы доворота от основного направления стрельбы, установки уровня и
взрывателя.
Вскоре поступил дополнительный приказ: артподготовка и прорыв немецкой
обороны начнутся в пять часов утра. Командиры батарей и других подразделений
ушли от меня взволнованными и возбужденными.
Поздним вечером 15 апреля мы с Никанором Федоровичем Пацеем и
Александром Яковлевичем Голобородько в последний раз решили обойти
подразделения, проверить их боевую готовность, побеседовать с воинами.
Настроение солдат, сержантов и офицеров было приподнятое. Все они, конечно,
понимали, что предстоит тяжелый, упорный бой, некоторым, быть может, и не
суждено будет дойти до последнего рубежа. Но каждый верил в свою счастливую
звезду и в душе надеялся увидеть светлый День Победы.
Подошли к землянке второго взвода. Из настежь открытой двери доносились
взрывы смеха и зычный голос командира второго орудия старшего сержанта
Сергея Барышева. Когда мы зашли в блиндаж, старший сержант брился и
одновременно рассказывал какую-то забавную историю. Вокруг стола при свете
двух ламп-коптилок, сделанных из гильз зенитных снарядов, сидели несколько
человек. Кое-кто примостился у печурки, приводя в порядок обувь,
обмундирование.
Я смотрел на солдат. Тревоги на их лицах вроде бы не видно. Новички не
выделяются среди других ни внешним видом, ни манерами, разве что особым
диалектом да более солидным возрастом. Вон у печурки рядовой со смешной
фамилией - Шалопай. Сорока двух лет, родом из Пинской области. Аккуратно
одетый, подтянутый, улыбчивый. А не так давно в дивизион пришел небритым,
усы срослись с длинной бородой, на голове кудель. Но постоянное общение с
товарищами, с коммунистами и комсомольцами сделали свое дело. Солдат будто
переродился: сбрил бороду, подстриг усы, рыжую шевелюру тоже привел в
порядок и сразу помолодел на добрый десяток лет. Сидит смеется, иногда
вставляет в разговор меткое слово. Пацей не выдержал, спросил, пряча улыбку:
- Товарищ Шалопай, как же это вы решились расстаться с бородой и усами?
Солдат ничего не ответил, только рукой махнул.