"Станислав Бескаравайный. Укоротитель " - читать интересную книгу автора

вероятные предатели. Не всегда мужчины, порой не взрослые.
Это не были изрубленные, с ожогами, вырванными ногтями или
отстрелянными пальцами человеческие останки, какие должны получаться от
работы пыточных камер, нет. Армия вообще приходила в Кокорию не в качестве
оккупационной - иначе бы трупы без всяких предосторожностей бульдозерами
сгребали во рвы, сжигали в кучах и оставляли в лесах. Два бензовоза, что
далеко не каждый день выходили в рейс - это для нормального
судопроизводства слишком много, но для серьезной войны слишком мало. Редкое
грязное белье надо было всего лишь дезинфицировать. Чем мы и занимались.
Как только наладились дела с печами, основной проблемой стали выезды.
Каждый раз приходилось отправляться кому-то из нашей троицы, а иногда и
двум сразу. Емкости нельзя было выдавать за пустые, собаки чуяли запахи
множества трупов, и обычное вымогательство взятки порой могло стоить всего
секрета. Приспособились: пяток канистр, наполненных качественным горючим, и
запах помогал отбивать, и ребят на трассе позволял выручать. Всегда брали с
собой папку с документами и на дорогах не отходили от колонн.
Не случись в пути очередная проблема, так бы мы могли и остаться
кучкой мечтателей, делавших грязную работу. Еще с первой войны, когда
телевидение работало на кокорцев, те ввели обычай собирать
полтораста-двести женщин, лучше с грудными детьми, оснащать их лозунгами,
разогревать до умоисступления и перекрывать такими "истеричными
батальонами" дороги. Прием этот подл не столько военной опасностью, хотя
могли поверх их голов с чердака или дерева выстрелить, сколько потерянным
временем и моральным ущербом. Обычно группы из внутренних войск или минюста
такую толпу слегка успокаивали и оттесняли на обочину, попутно выковыривая
из нее заводил.
Имелись такие попытки и в начале второй компании, много более слабые
ввиду ожесточения военных, но куда лучше организованные - с телевидением
или портативной цифровой камерой, которая писала разгон с того же чердака.
Когда войска ушили южнее, пикеты стали жестче, агрессивней. Особисты пока
не могли раздавить систему - выловить основных бехаистских агитаторов и
кликуш.
В очередную пробку, в самую ее голову, сразу за грузовиком с
гуманитарной помощью и угодили оба наших бензовоза. С обеих сторон насыпи -
болото, не объедешь. Сзади нас почти сразу подпер батальон, но не
специальный, а самый обычный, армейский, который не учили разгонять
подобные митинги.
Между "крабом" и грузовиком, из которого только высыпали бойцы,
собрался импровизированный военный совет. Ждать минюстовцев не хотели,
разворачиваться и делать крюк было далеко, а разгонять митинг очередями или
саперными лопатками - опасались, ведь в армии всегда не прав тот, кто
первым потревожит начальство. Туллий, напитавшийся за последние дни духом
поспешной утилизации, предложил облить толпу бензином и начать погромче
рассуждать о вреде курения. Идея была соблазнительной, но на него
посмотрели косо - найдись в толпе курящая гражданка, либо обнаружься
поблизости провокатор, все могло бы плохо кончиться. Комбат предложил
разогнать митинг ремнями.
Потом влез со своей идеей и я.
- Это смешно, - отрубил комбат.
- Разница между комедией и трагедией - в страхе за жизнь героев.