"Лавиния Бертрам. Лакомый кусочек " - читать интересную книгу автора

Патриции ни в коем случае нельзя было пьянеть. Раймонд понял это и
жестом велел официанту остановиться, когда тот наполнил бокал Патриции
наполовину.
- Шотландские вина кажутся тебе слишком крепкими? - спросил Бэзил,
устремляя на Патрицию злобный взгляд.
У Патриции похолодело сердце.
- Мне кажется, тебе самое время вызвать такси, Бэзил, - спокойно, но
уверенно произнес Раймонд. - Мы ведь договорились еще в машине, что ты
должен наладить с Патрицией вежливые и доброжелательные отношения, это очень
важно.
Внезапно лицо Бэзила покрылось красными пятнами. Его дыхание
участилось, а взгляд наполнился такой болью и тоской, что Патриции стало не
по себе. Он повернулся к Джарвису и заговорил с мольбой в голосе:
- Папа, быть может, ты попросишь Раймонда не мучить меня упреками и
угрозами, ты гораздо старше, чем я, тебя он послушает. Объясни ему,
пожалуйста, что я тоже член семьи.
Джарвис насупился.
- Я считаю, у Раймонда достаточно оснований на то, чтобы отправить тебя
домой, Бэзил.
- Ты тоже так считаешь, мама? - с горечью в голосе спросил разобиженный
Бейнз, повернувшись к Розмари.
Та ответила мрачным молчанием.
Патриция чувствовала себя настолько неуютно, что не знала, как ей быть.
Самым страшным было то, что она понимала отношение к себе этих людей и
сознавала, что они, подобно ей, - жертвы ненормальности покойного
Малькольма.
Она легонько коснулась ладонью плеча Раймонда и пробормотала:
- Пусть Бэзил останется.
Раймонд посмотрел на нее так, будто с ее уст только что сорвалось
адресованное ему ужаснейшее оскорбление.
- Значит, ты не хочешь, чтобы твои дети познакомились с родными
бабушкой и дедушкой, так следует тебя понимать? - пробасил он злобно.
Патриция ошеломленно хлопнула глазами. Она уже начала верить в то, что
Раймонд на ее стороне, что в нем можно найти столь долгожданные, столь
желанные опору, поддержку, понимание и защиту.
Какая я глупая! - подумала она, замирая от ужаса. Я ненавистна ему, как
и всем остальным Бейнзам. Его заступничество за меня в машине было не чем
иным, как средством достижения желанной для него цели.
Она здесь чужая, абсолютно чужая для всех. Эти люди никогда не считали
ее своей и не намеревались в дальнейшем изменять к ней свое отношение.
Ей нестерпимо захотелось плакать.
А для кого я своя? - подумала она, ощущая острый приступ жалости к
самой себе. Для бабушки, которая мучается сейчас в больнице и почти не
помнит меня... А еще для Эндрю и Сью.
Но дети вот-вот ускользнут от меня - частично, а может, и полностью.
Если я позволю Бейнзам сделать их полноценными членами своей семьи, то буду
вынуждена всю жизнь чувствовать себя отверженной... Стоит ли одно другого?
Должна ли я принести себя в жертву ради счастья детей?
- Ты считаешь, что общение моих Эндрю и Сьюзен с бабушкой и дедушкой не
предполагает их общения с Бэзилом? - произнесла она медленно, убирая руку с