"Анри Бертьен. Всего один год или Президент ("Школа")" - читать интересную книгу автораэто было очень похоже. И - он не был алчен. Что в нём привлекало. Он не
жаждал власти, не жаждал богатства, не жаждал получения права "порулить" - он просто объяснял, как он относится к тем или иным вещам и как бы он влиял на них, кабы имел достаточно власти. Это было непривычно. Более того - это обескураживало. Он просто не мог прийти к власти - люди бы не пустили его, не любя ни идеально честных, ни лжецов, играющих в идеальную честность. Но он пришёл - и это было загадкой... Позже я понял, что едва ли не решающую роль в этом сыграл Бигур - председатель 'Народного возрождения Ункарии'. Именно ему, мне кажется, нерешительно поверили люди, когда он, рассказывая им о претенденте на президентское кресло, по сути дела, предлагал его вместо себя. Я упоминал о 'соратниках Анас-Бара'? Это, мягко говоря, не совсем так: соратник, по сути, был один: Бигур. Остальные были членами его партии, его свитой, а потому оказывались и сторонниками претендента. Они проделали огромную работу - надо отдать им должное. Но всё же - именно Бигуру: его опыту, силе его власти, умению влиять на людей и убеждать их, наконец - именно тому, что он фактически подставил претенденту своё плечо, я вменяю в заслугу тот факт, что Абар всё же стал президентом. Кстати - я не помню, кто и где впервые произнёс "Абар" вместо "Анас-Бар" - видимо, в спешке, читая не совсем корректное "А.Бар", кто-то произнёс это слитно - и понеслось... Спустя совсем немного времени эти два имени воспринимались, как синонимы. Во время предвыборной гонки Бигур был тенью претендента: он всегда был рядом. Страховал. Порой - перехватывал инициативу и успокаивал толпу, взбудораженную репликой какого-нибудь кретина или провокатора. Начинал говорить сам - когда видел, что Анас-Бар готов плюнуть, развернуться и уйти, слушателям то, что претендент объяснять не хотел, он вступал в беседу, когда Анас-Бар попадал в неловкое положение, не умея и не желая перечислять свои заслуги или рассказывать о своей судьбе. На одной из таких встреч, выступая перед Кайанскими журналистами, он, в частности, говорил: - Чтобы изменить существующую систему, мало знать то, что мы хотим в итоге получить; мало знать, как это делается; мало уметь это делать - нужно знать ещё и существующую сегодня систему - систему, которую мы хотим заменить; надо знать и её законы - истинные, не бумажные - знать хорошо, изнутри. В противном случае - её, быть может, и удастся сломать - но вряд ли удастся изменить. Одна из главных проблем при этом заключается в том, что всякий, кто так хорошо знает её, уже побывал в этой системе, жил по её законам - и неизбежно подвергался её тлетворному, разлагающему влиянию, заражению пороками, свойственными звеньям этой системы... И, заразившись, утратил - или почти утратил - способность или желание что-либо создавать... Изменить что-то может только человек, который изучал эту систему - и изучил, понял её; который прошёл через всё это, но сумел не заразиться этими болезнями. Мы много лет были уверены, что такое невозможно - совершенно невозможно - пока не встретились с Анас-Баром. Ему в этом смысле повезло: он прошёл через всё это, но не 'изнутри', а 'рядом', в непосредственной близости: его использовали в роли консультанта многие звенья этой системы, и он сколько угодно мог - да и должен был - наблюдать и изучать её в непосредственной близости... Благодаря этому он многое понял в этой системе - но сумел остаться чистым. Его не съела алчь, не поработила мания величия, он не стал ставить свои интересы и блага выше чести и славы |
|
|