"Инга Берристер. Время надежд " - читать интересную книгу автора

в себя, настолько Ларри был живым и открытым. К счастью, Одри унаследовала
от отца жизнерадостную натуру.
Мейбл восхищалась Ларри, преклонялась перед ним, и готова была слепо
следовать за ним во всех его проделках. Ларри не был жестоким или недобрым,
нет, но в нем была некая твердость, которой не хватало Мейбл, и, к
сожалению, он оказался слишком молод, чтобы предвидеть опасности, которые их
подстерегали. Ему просто не хватало для этого жизненного опыта.
Оглядываясь назад, Мейбл удивлялась, как в свои шестнадцать могла
всерьез поверить, что влюбилась. Сейчас, с высоты прожитых лет, она
понимала, что нашла в Ларри спасение от одиночества, он стал для нее не
только другом, но и братом, чуть ли не матерью, которой Мейбл не знала.
Ларри знал все и всех. Ларри открыл ей глаза на многие стороны жизни,
именно он поощрял ее воспользоваться вечной занятостью отца и тайком
встречаться с ним по вечерам. Для чего? Чтобы проводить с Ларри долгие часы
в его спальне.
Ларри жил с родителями, братьями и сестрой. В большой семье Холфорд
царил дух свободы. Фиона Холфорд была певицей, ее муж Эдвин - дирижером, оба
редко бывали дома, и пятерых их детей воспитывали сменяющие друг друга
родственники и няни-иностранки.
Встречая в своем доме Мейбл, Фиона Холфорд всякий раз улыбалась, но
было видно, что в этот момент мысли певицы занимало совсем другое. Мейбл
сомневалась, что мать Ларри помнила ее имя, и, уж конечно, Фиона Холфорд
была не из тех женщин, которые докучают детям дотошными расспросами по
поводу их друзей и подруг. Мейбл приняли, с ней смирились, вот и все.
Однако было бы бессмысленно перекладывать ответственность за
случившееся на плечи Фионы Холфорд. Возможно, Мейбл была наивной и даже
глупой, но знала, что делает, и понимала, чем рискует.
Впервые, когда Ларри стал ее ласкать и поцеловал, Мейбл была
шокирована. Девочка не привыкла к физическому контакту с другими людьми, тем
более к ласкам. Отец Мейбл был человеком другого склада, а миссис Бигли
никогда не поощряла то, что презрительно называла "телячьими нежностями".
Она отпрянула, и Ларри отпустил ее, поглядывая с интересом и чуть
насмешливо. Он был лишь на год старше Мейбл, но по жизненному опыту
превосходил лет на двадцать.
- В чем дело, тебе не нравится, когда я тебя целую? - добродушно
спросил Ларри.
Мейбл вспыхнула и покачала головой.
- Это потому, что ты не умеешь целоваться, - заявил он с
авторитетностью взрослого мужчины. - Подожди, скоро ты научишься, и тебе
понравится.
Так оно и вышло. Мейбл понравились не только поцелуи, ей понравилось
находиться в объятиях Ларри, понравилось ощущение его близости. Он
принадлежал только ей, принадлежал в том смысле, в котором ни отец, ни
миссис Бигли никогда не могли бы принадлежать, и это было неимоверно
приятно.
Ларри занял в ее жизни главенствующее место, рядом с ним у Мейбл
появлялось новое для нее ощущение собственной значимости; опьяненная этим
чувством, она не могла даже помыслить о том, чтобы в чем-то отказать юноше.
Даже когда это "что-то" было единственным, в чем, как знала Мейбл, отказать
она просто обязана.