"Инга Берристер. Любимая, прости..." - читать интересную книгу автора

затрясся дом.
Побледневшая как мел Дженетт все-таки попыталась отнестись к жестокому
заявлению сестры объективно, напомнив себе, что у той сейчас тяжелый период,
а это отнюдь не улучшает характера человека. Никто лучше нее не знал,
насколько трудно пытаться построить новую жизнь на обломках старой. А
Элизабет ко всему прочему никогда прежде не приходилось идти на компромисс,
она принимала свою принадлежность к миру избранных как должное.
По сравнению с ней Дженетт с самого детства воспитывали в мысли, что ей
необычайно повезло в жизни. Потеряв в автокатастрофе родителей в возрасте
нескольких месяцев, она попала на воспитание в богатую и пользующуюся
известностью семью Барнетт. Их дочь Элизабет была всего тремя годами старше,
и супруги захотели удочерить маленькую девочку, которая могла бы составить
ей компанию.
В доме Барнеттов все были добры к Дженетт, однако она не оправдала
надежд приемных родителей, так и не став для Элизабет хорошей подругой.
Между девочками не было абсолютно ничего общего, а разница в возрасте только
подчеркивала несхожесть. Будучи болезненно чувствительной, Дженетт росла в
постоянном ощущении вины за то, что является источником разочарования для
хороших людей. Барнетты тщетно пытались найти в ней сходство с дочерью,
интересовавшейся сначала нарядами, пони и танцами, а позже нарядами,
молодыми людьми и бурным водоворотом светской жизни.
Дженетт же, скромная и застенчивая, считалась самой неуклюжей в
танцклассе. Лошади пугали ее так же, как и молодые люди, а вечеринок она
избегала как чумы. Пристрастившись к книгам, едва научившись читать, она
чувствовала себя уверенно лишь в мире науки, где ее с самого юного возраста
всячески отмечали. Однако родители, считавшие такое увлечение учебой не
совсем нормальным для молодой девушки, ее достижения в этой области
встречали с недоумением.
Когда Дженетт было девятнадцать, от сердечного приступа умерла приемная
мать, а когда отец, после нескольких месяцев болезни, вызванной финансовыми
неприятностями, последовал за женой, она уже училась в университете.
Вынужденная продажа семейного дома и антикварных вещей сильно подействовала
на Элизабет, с рождения жившую в полной уверенности, что все это
когда-нибудь будет ее. Как ни старалась Дженетт, ей так и не удалось
примирить сестру с этой потерей...
Внезапно раздавшийся звонок в дверь отвлек ее от неприятных
воспоминаний. Оказавшийся за дверью курьер передал ей пакет и уехал на своем
мотоцикле.
- Что это такое? - спросила Элизабет из-за спины Дженетт, заворожено
глядя на элегантную, с золотым обрезом, картонку, надписанную небрежным
мужским почерком.
- Не знаю.
Ожидая найти внутри красочного подарочного пакета какой-нибудь подарок
для Карен, она с удивлением обнаружила газету... и остолбенела при виде
фотографии пышной брюнетки, обещающей поведать все свои секреты на четвертой
странице.
Молодая женщина похолодела, ладони ее стали влажными. Как мог Висенте
быть настолько жестоким, чтобы прислать ей статью о Николь Сежурн?! Не
обращая внимания на сестру, требующую передать газету ей, она трясущимися
руками перелистала страницы.