"Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно" - читать интересную книгу автора (Мухин Юрий Игнатьевич)

ГЛАВА 2 ДЕЛОКРАТИЗАЦИЯ ЭКОНОМИКИ

Раньше Верховный Совет нам законы давал, потом он начал их творить. Депутаты говорили и говорят, что заняты «законотворческим процессом». Это естественно: и тогда и сейчас в наших парламентах академик на профессоре сидит и доцентом погоняет. А люди, которым ВАК выдал справку о том, что они ученые, уже не работают, а творят.

Не в обиду ученым будь сказано, но надо и им понимать: когда с кафедры объясняешь студентам, что вещества при нагревании расширяются, или когда переписываешь с чужих книг в свою диссертацию, получить действительного понятия о жизни нельзя. И слова персонажа Райкина, обращенные к молодому специалисту: «Забудь все, чему тебя учили в институте» — потому и смешны, что на 90 процентов истинны. Наши ученые депутаты, к сожалению, этого не понимают.

Кто-то в бреду сказал, что раньше у нас экономика управлялась «командно-административными методами», и все радостно подхватили эту глупость. Вы что же – считаете, что было, как при Петре I, когда за неисполнение приказа следовало высочайшее «бить кнутами до смерти»? Не было этого! Нами всегда управляли экономическими методами: снятием премий, изменением нормативов, изменением цен, штрафами и санкциями банков, финорганов и других инстанций. Никогда и никто насильно нас не заставлял, а экономическими методами ставили в такое положение, что мы вынуждены были подчиняться командам.

Была также создана легенда о некоем якобы «свободном рынке». Нет такого в природе! На рынке всегда действуют два заинтересованных лица — продавец и покупатель. Их интересы прямо противоположны и обязательно ущемляют друг друга. Один заинтересован дорого продать плохую вещь, другой – дешево купить хорошую. И свобода одного – рабство для другого. Если государство хоть немного заботится о своем народе, оно старается не допустить свободы продавца, само диктует цены и условия, перекрывает другие каналы сбыта («черный рынок») – пока товара на рынке становится столько, что он начинает продаваться по ценам, ниже установленных государством. Только после этого государство уходит с рынка, оставляя его под диктат покупателя. Заметьте, путевое государство передает рынок во власть покупателя, а не бросает его на произвол продавца.

Ибо защита экономики государством – это защита только покупателя и ни в коем случае не продавца. Производитель – он ведь тоже покупатель, причем гораздо более уязвимый, чем обычный человек. Человеку, чтобы выжить, нужен десяток наименований товара, а производителю – десяток тысяч. И он может остановиться из-за одного поганого болта и заморозить труд сотен тысяч людей, которые уже поставили производителю свою продукцию; а затем остановить работу сотен тысяч тех, кто ждет его товар.

Дать свободу производителю выбирать себе покупателя — это бюрократическое безумие, инициированное нашей импотентной экономической наукой. Это паралич экономики на ровном месте.

Наша наука 70 лет обманывала народ, вешала ему «лапшу на уши», обещая то молочные реки от знака качества, то кисельные берега от асупизации или техперевооружения. Но то, что происходит сейчас, – это уже не лапша, это блины.

Беда нашей экономики не в отсутствии рыночных отношений – они есть и всегда у нас были. Беда в том, что нам, производителям, не дают подчиниться Делу, не дают удовлетворить потребителя, а следовательно, и нас никогда никто не удовлетворит. Кроме этого, нам не дают работать экономично, то есть делать высококачественные вещи с малыми затратами.

Кто не дает? Государство. Нашим отцам не давали Сталин и Хрущев, нам — Брежнев и Горбачев. Почему, спросите вы, ведь они очень хотели? Да, я думаю, они очень этого хотели. Но если бы на этом хотении дело и закончилось!

А то ведь они еще хотели, чтобы не я – производитель, а они обеспечили народ товарами, которые, например, наш завод производит. Чтобы не я, а они работали экономно на нашем заводе. Физически, сами, они этого не могли, но наняли миллионы людей (государственный аппарат), которые за них хозяйничают. Я делал для потребителя не столько, сколько ему надо, а сколько скажут Госплан и Госснаб. Я давал не такое качество, которое нужно потребителю, а какое требовал Госстандарт. Я не платил работникам, сколько они заслуживают, а платил суммы, указанные Госкомтрудом. Я не обеспечивал их безопасность, а делал то, что укажет Госгортехнадзор. Вы не найдете в стране государственных инстанций, которые не смогли бы мне что-нибудь приказать и добиться исполнения с помощью экономических методов воздействия.

Разве что завод, расположенный в Каракумах, осмелится проигнорировать требования Рыбнадзора.

Я не работал, я холуйствовал при аппарате; он помыкал мной, как хотел. Руководил страной тогда – фактически, а не номинально – аппарат. А сейчас тем более через него идет информация и Президенту, и Верховному Совету. Аппарат эту информацию препарирует так, чтобы получить нужное себе решение.

Выходит, эти почтенные инстанции – тоже холуи при аппарате, независимо от того, что сами о себе мнят. И подтверждением этих слов для последних лет СССР могут служить законы «О предприятиях в СССР» и «О налогах».

Но сначала снова немного о законах вообще. Любой закон, как уже писалось, должен ставить населению общественно-полезную цель. Поскольку не все население захочет ее достигать, закон вводит и ряд ограничений с наказанием для слишком умных. Но чем больше ограничений, тем труднее бывает достичь и самой цели, ибо жизнь переменчива и порой цель достижима только тем путем, который запрещен. Повторяем, в Уголовном кодексе есть цель — безопасность общества — и ограничения с наказаниями для тех, кто подчиниться цели не желает. Одновременно он разрешает убивать, воровать и т.д. То есть делать все, что сам запрещает. Но только в единственном случае – если тот, кто убивает или ворует, преследует цель защиты общества и его интересов. В законах, принятых умными людьми, нет ограничений для исполнителя цели закона.

Но у нас законы пишутся исключительно ради ограничений и регламентации. Например, в законе «О налогах с предприятий, объединений и организаций» законодатели даже общественно-полезную цель поленились указать.

Надо понять, что все регламентации и ограничения нужны не тому, кто закон должен исполнять, а бюрократическому аппарату – тем, кто должен проверять его исполнение. В идеале Уголовный кодекс мог бы иметь две статьи. В одной указать, что все должны обеспечивать общественную безопасность, а во второй объявить, что те, кто этого не делает, судом наказываются. Но смотрите, в какое трудное положение попадет бюрократ-судья. Перед ним малолетний вор. Дашь год – начальство может сказать, что мало. Дашь 10 лет – начальство может сказать, что много. А сейчас в законе написано, например, «от двух до пяти». Дал три года – и голова не болит, и не отвечаешь. Точно так же эти ограничения нужны тем, кто судью проверяет.

Аппарат крайне заинтересован, чтобы законов было много, а в них -много статей. Чем больше регламентации, тем больше нужен аппарат, чтобы регламентировать и проверять. Пухлые законы – это хлеб аппарата, много законов – с большим куском масла. Но это и гибель исполнителю законов.

Мне неприятно, что я, заводской работник, должен объяснять эти элементарные, тысячелетиями известные вещи, а Верховные Советы, набитые обремененными степенями юристами, полностью их игнорируют. Ведь еще древнеримский историк Тацит определенно высказался, что чем больше в государстве законов, тем паршивее это государство.

Итак, для защиты нашей экономики, для того, чтобы мы наконец обеспечили себя товарами, нужно ввести рабскую зависимость производителя от покупателя, от Дела. Для этого нужно сразу освободить производителя от произвола государственного аппарата. Да, при этом большая часть аппарата погибнет. Созданная для хозяйничанья в промышленности и отстраненная от этого дела, она станет ненужной.

Давайте посмотрим: что за год работы сделал для нашей экономики Верховный Совет СССР под руководством базарных экономистов.

Не хотелось бы хвалить авторов «Закона о государственном предприятии (объединении)», принятого еще Верховным Советом застойного созыва, но сейчас они, авторы откровенно плохого закона (который мы успели уже обругать), на фоне законов «О предприятии» и «О налогах с предприятий...» смотрятся как демократы (то есть люди, служащие народу) в десятки раз более высокого уровня, чем все демократы Верховного Совета СССР, вместе взятые.

Руководитель авторов старого закона твердо понимал, зачем экономика нужна народу, и твердо в первой статье заявил: «Главной задачей предприятия является всемерное удовлетворение общественных потребностей», а затем для непонятливых добавил: «Требования потребителя обязательны для предприятия, а их полное и своевременное удовлетворение – высший смысл и норма деятельности каждого трудового коллектива». А в новом законе: «Главными задачами предприятия являются удовлетворение общественных потребностей... и реализация на основе полученной прибыли социальных и экономических интересов членов трудового коллектива и интересов собственника». Общество – покупатель, а собственник и трудовой коллектив -продавцы. Их интересы исключают друг друга!

Если в старом законе его автор защищал интересы общества госзаказом, то в новом эти интересы не защищены никак. Более того, защищаются интересы продавца: «Предприятия свободны в выборе предмета договора, определении обязательств, любых других условий...» То есть мы, предприятия, должны стать в положение частных таксистов, которые берут в аэропортах Москвы пассажиров не по очереди, а только тех, кто согласен заплатить 100 рублей (в ценах 90-го года). Веселая перспектива, особенно если учесть, что тысячи моих поставщиков тоже станут в это положение, и, судя по шахтерам и кооператорам, многие охотно.

Итак, казалось бы, законодатели приказали предприятиям: «Забудь об интересах общества, об интересах покупателя и набивай себе карманы сколько хочешь!» В отношении потребителей так и есть, но в отношении карманов дело сложнее. Судя по текстам обоих законов, главной целью Верховного Совета было любой ценой сохранить аппарат, дать ему возможность безраздельно хозяйничать на предприятиях.

Нам, работникам госпредприятий, это понятно, но есть еще наивные, которые хотят стать частниками и хозяйствовать самостоятельно. Ребята, осторожнее! Посмотрите статью 31: «Государство обеспечивает предприятиям независимо от форм собственности равные правовые и экономические условия хозяйствования». Это страшная для вас запись, поскольку ниже записано, как именно госаппарат будет над вами издеваться: «Органы государственного управления строят свои отношения с предприятием, используя экономические рычаги (то есть то, что и сейчас. — Ю.М.) — проценты по вкладам и ссудам, доходы по ценным бумагам, цены и налоги, налоговые льготы и экономические санкции, целевые дотации и субсидии, валютный курс, нормы амортизационных отчислений, социальные, экологические и другие нормы и нормативы». (Казалось бы, все упомянули, но на всякий случай добавили «и другие нормы и нормативы»!).

Вы, наивные энтузиасты, еще не знаете, кто и как вас разорит и посадит, но нам-то все действующие лица этой трагикомедии известны.

Возьмите, например, такое малопонятное выражение, как «норма амортизационных отчислений». Поясню подробнее. Когда вы начнете дело, вам потребуются здания, машины и механизмы. А это вещи не вечные, их нужно ремонтировать и менять. Существует небольшой ремонт – его называют текущим, крупный – капитальный, капитальный с полной заменой на такое же оборудование – реновация и смена оборудования на более современное – техперевооружение. Так вот, частник, – вы знаете, сколько денег на это полагается тратить? Вы скажете: «Столько, сколько мне будет нужно». Нет, дорогой, не сокращать же из-за вас госаппарат. Столько, сколько он вам задаст нормой амортизационных отчислений. Купили машину – и тратьте на ее ремонт и замену в год не более одной седьмой части ее стоимости, сколько бы, где бы и как бы вы ее ни эксплуатировали. И если вы перерасходуете, то к вам будут применены «экономические санкции» в виде изъятия всей суммы в доход госаппарата. И радуйтесь, потому что согласно статье 37 закона «О налогах» вы можете вдобавок получить и два года тюрьмы. А теперь пример для находчивых.

Вы заменили чугунный вентиль водопровода в своем здании на бронзовый. Это какой ремонт: текущий, капитальный, реновация или техперевооружение? Если текущий, то можете расходы на него записать в своих бухгалтерских отчетах в себестоимость, если капитальный или реновация – то должны уложиться в норму амортизационных отчислений, если техперевооружение – то заплатить за него из прибыли, остающейся в вашем распоряжении. И если вы, не дай Бог, не туда его занесли, то последует «экономическая санкция». Так какой это ремонт? Не знаете? Я тоже! Это знает только левая нога налогового инспектора, и жаловаться вам на него будет некому.

Вот к нам в середине 1988 года приходит тетка из облфо и говорит, что у них горит план по штрафам. Берет акты текущих ремонтов за 1987 год и начинает раскладывать их на две кучки: это текущие, а это, по ее мнению, – капитальные. Мы возмущаемся – это все текущие! Нет, стоит на своем тетка, вы здесь большую яму выкопали — это капитальный. Ушла бандитка, унесла 3 миллиона, кинулись за ней главный бухгалтер с главными специалистами, отбили кое-что, но 800 тысяч пропало. А что сделаешь – у этих теток показатель кипучей работы – штрафы. И жаловаться, повторяю, некому.

Но не сильно огорчайтесь, частники. И ту амортизацию, что вам насчитает аппарат, он же заберет. Застойный законодатель заложил нам в «Законе о госпредприятии», что амортизационными отчислениями распоряжаемся только мы. Однако созданная Н.И. Рыжковым комиссия сразу же плюнула на закон и распорядилась отдавать эти деньги министерствам, хотя статья 9 прямо указывает, что министерствам может отчисляться только часть прибыли. Вот у нас эти деньги и забирали, а мы ездили в Москву назад их выпрашивать. Работа кипела! Правда, сейчас прекратилась, надолго ли?

Законодатель хотел было прекратить описанную выше возню с текущими и капитальными ремонтами и объявил, что предприятия самостоятельно создают единый ремонтный фонд. Но увидав, что делает председатель Совмина, на закон стали плевать все, и, по-моему, только ленивый аппаратчик на него не плевал. Единый ремонтный фонд так и остался только на бумаге. А законодатели его вообще ампутировали законом «О налогах», объявив, что создается он в соответствии с неизвестным «законодательством».

А может быть, вы решили, коллеги-предприниматели, что будете самостоятельно тратить деньги на свое производство? Действуйте! Но на всякий случай внимательно вчитайтесь в строчки пункта 5 статьи 3 закона «О налогах»: «Особенности состава затрат, включаемых в себестоимость продукции (работ, услуг) в отдельных отраслях народного хозяйства, устанавливаются в порядке, предусматриваемом Советом Министров СССР». Вы уверены, что работаете не в «отдельной отрасли»? И в какой это отрасли не нужен хозрасчет?

А может быть, вы, прочитав статью 22 закона «О предприятии», решили, что будете зарабатывать столько, сколько сможете? Если вы под словом «заработать» имеете в виду не тюремный срок, то не спешите. Пункт 4 статьи 3 закона «О налогах» предусматривает, что в состав себестоимости включается зарплата, «исчисленная исходя из сдельных расценок, тарифных ставок, должностных окладов».

Если налоговый инспектор увидит в этой графе суммы большие, чем полагаются по оговоренным аппаратом «сдельным расценкам, тарифным ставкам, должностным окладам», то вас обвинят, что вы с целью личной наживы уменьшили прибыль, а следовательно, укрыли налоги. Кстати, наш главный бухгалтер рассказал, что поймал себя на том, что сразу после прочтения закона «О налогах» он стал автоматически высчитывать, сколько ему осталось до пенсии.

Я не вспомню документов, в которых было бы заложено столь дерзкое, если не наглое издевательство над экономикой в таких объемах. Но это было тогда, а что творится сейчас...!

Я понимаю, что депутат – врач или артист – не понимал этих «амортизаций, норм, себестоимостей, тарифов и прочего» и поднимал руку вместе со всеми, чтобы не подумали, что он дурак и против «свободного рынка».

Но есть же вещи, которые вроде бы должен понимать и выпускник спецшколы для умственно отсталых детей. Закон «О предприятиях в СССР», статья 21 п. 2: «Предприятие самостоятельно определяет направления использования чистой прибыли» – и тут же следующей строчкой: «Государственное воздействие на выбор направлений использования чистой прибыли осуществляется через налоги (так ведь «чистая прибыль» – это прибыль, с которой уже взяты налоги! — Ю.М.), налоговые льготы, а также экономические санкции». Так кто же, черт возьми, определяет направление использования чистой прибыли – предприятие или чиновники госаппарата?! Понимает ли сам законодатель, что он хотел этим сказать?

С 1989 года наши законодатели возмущаются, что их гениальные законы не исполняются.

В случае Верховного Совета положение усугубляется тем, что в нем есть узкие специалисты практически по всем вопросам, и эти люди рады поболтать на свои больные темы. И начинают депутаты вместо решения вопросов всей страны выслушивать дела по отдельным регионам, за которые должны отвечать Советы нижестоящих уровней, начинают работать следователями при прокуратуре и прочее.

Верховный Совет – так, как он сейчас работает, – просто находка для аппаратного бюрократа. Это гораздо лучше отдельного начальника.

Представьте, что, например, к начальнику, сознающему свою ответственность за порученное дело (директору завода, начальнику милиции, главному врачу), пришел бюрократ и начал восторженно рассказывать, что он «перестроил» работу (на заводе, в милиции, больнице) и теперь надо «наполнять демократию реальным содержанием». Его бы немедленно спросили – как это отразится на задаче, решаемой начальником: насколько и как возрастет прибыль, снизится преступность, уменьшится смертность от операций? Не исключено, что это был бы последний доклад такого аппаратчика. А в Верховном Совете аналогичные выступления проходят за первый сорт.

Подобное поведение парламента вызывает резкую реакцию общества. Например, во вполне благополучной (как мы считаем) Франции опрос общественного мнения показал, что 14 процентов французов (18 процентов рабочих) предпочитают монархию. Интересно было бы и у нас узнать общественное мнение – нынешний Верховный Совет или царя-батюшку? Особенно если расспросить «некоренное население», беженцев.

Борьба с аппаратом за власть, за подчинение его Верховному Совету должна строиться на понимании его силы и слабости. Надо гнать с трибуны всех, кто пытается навязать Верховному Совету решения ниже его уровня, например, уровня премьер-министра или Верховных Советов республик. Бели жалоб очень много, то нужно, не решая конкретных вопросов по жалобам, менять правительство. Эта рекомендация основана на теории управления людьми, и, поверьте, другого пути нет.

Как же определить дела своего уровня? Исходя из своей собственной задачи. А задача Верховного Совета СССР, то есть задача государства, – защита всех до одного граждан СССР во всех областях: от военной угрозы, от преступности, от нарушения политических прав, от экономического произвола (обеспечить конституционное право на равное их труду удовлетворение материальных и духовных потребностей), защита в старости и т.д.

Любой вопрос, поступающий в парламент, должен немедленно оцениваться: а касается ли он защиты прав всех граждан СССР? Если нет – это вопрос более низких уровней. Нет правил без исключений, жизнь сложна, но это единственный способ уйти от власти аппарата.

Еще один, чисто механический, признак определения своего уровня и закрепления своей власти. Верховный Совет от имени народа получает власть над населением, а внедряет эту власть, контролирует население государственный аппарат. Без него не обойтись. Но чтобы власть была не у аппарата, а у Верховного Совета, население, как часть народа, должно абсолютно ясно понимать все, что говорит Верховный Совет. Если парламент издает непонятные населению законы, то последнее за их толкованием вынуждено обращаться к аппарату. И тот, толкуя все, как ему надо, перехватывает власть у парламента.

Кроме того, Верховный Совет – только представитель народа и издает законы от его имени. А если эти законы непонятны, то народ предстает в виде идиота, который сам себе дает команды, не понятные ему самому. Таким образом, все, что выходит за подписью Верховного Совета, должно быть понятно любому нормальному человеку в стране. Дело аппарата – следить за исполнением законов, а не толковать их.

Отсюда должность депутата и тяжела и проста. Тяжела своей ответственностью и проста тем, что не требует специальных знаний. Ему достаточно знать то, что знает о жизни избиратель.

Как, по мнению автора этой работы, надо было рассматривать проекты законов «О предприятии» и «О налогах» с позиции высшего органа власти? Как, с позиции практического работника экономики, надо реорганизовать (перестроить) управление ею?

Прежде всего – задача закона. Совпадает ли она с той задачей, что обязан решить я, законодатель?

Первая часть задачи – «удовлетворение общественных потребностей». Эта часть мне нужна, так как я обязан удовлетворить материальные и духовные потребности всего народа. Принимается. Вторая часть – «удовлетворение интересов трудовых коллективов и собственника». А это зачем мне? Мне власть дал весь народ, а не отдельные его экземпляры. Кроме того -это факт, что собственник всегда стремится разжиться за счет всего народа. В других странах ему не дают развернуться – вводят антитрестовские законы, 90 процентов налога на прибыль, на наследство.

Нет, эта часть задачи с моей не совпадает — ее необходимо исключить!

Итак, с задачей я – законодатель – разобрался: предприятия должны удовлетворить потребности общества в продукции и услугах. А свои интересы они удовлетворят сами, без меня. Не маленькие, и дураков там значительно меньше, чем советской экономической науке кажется.

Далее – конкретные статьи закона. Их я буду рассматривать с целью понять – решают ли они задачу закона прямо или пытаются ее достичь какими-то косвенными или заумными путями? Если есть последнее – это не мой уровень. В законе таким статьям делать нечего.

Статья 2. «Виды предприятий». Какое мне, высшей власти, дело до вида предприятий, расположенных за 3 – 5 управляющих инстанций от меня? Какой вид понравится тем, кто их создает, – такой пусть и будет. Убрать статью. К задаче закона прямого отношения не имеет.

Статья 3. «Объединение предприятий». А это мне зачем? Как хотят, так пусть и объединяются.

Статья 4. «Законодательство о предприятии». Я его пишу, что еще надо? Убрать!

Статья 5. «Общие условия создания предприятия». Это прямо. Не создав предприятие, не обеспечишь с его помощью общественные потребности. Подумаем. Предприятия даже «Аэрофлота» не в воздухе висят, а расположены на земле. А на всей земле действуют мои подчиненные – местные органы советской власти. Люди, которые будут работать на предприятиях, эти органы создают и им подчиняются. Загрязнять предприятия буду территорию местного органа власти. Итак, кто бы предприятие ни создавал — правительство, кооператив или частник, — это дело только местного органа власти. Запишем. Статья 2. «Предприятия в СССР создаются решением местного органа советской власти». Дальше.

Статья 6. «Государственная регистрация предприятия». Оно что – нерегистрированное хуже работать будет? Петух не прокукарекает – так и солнце не взойдет? Это чтобы больше бюрократов по кабинетам сидело, а почта больше бумажек пересылала? Правительство по этому поводу и без меня что-нибудь придумает, главное, что предприятие создано, а бумажки уж как-нибудь напишут. Статью убрать.

И вы увидите, что если руководствоваться целью закона и своей целью, то вы уберете из него практически все подобные статьи. Они отпадут, потому что их единственная цель – сохранить жизнь огромному, вредящему делу аппарату управления экономикой.

Сейчас (речь идет о 1990 годе), после внедрения предварительных идей наших базарных экономистов, предприятия уже переходят на торговлю каменного века – товар на товар. Скажем, завод, выпускающий трубы, охотно заключит договор о взаимопоставках с заводом, выпускающим цемент, то есть с тем, кто тоже может ему что-то дать. После вступления в силу принятого закона «О предприятиях» у нас в катастрофическом положении окажутся те, чьи услуги и продукция имеют узкий профессиональный или региональный спрос: коммунальное хозяйство, больницы, школы, горнодобывающая промышленность и другие. Нам, высшей власти, надо это предупредить. Это одно.

Второе. Мне при выборе подходящего товара народного потребления для собственного производства приходилось уже сталкиваться со следующим. Например, начинаю прорабатывать идею выпуска кассет для видеомагнитофонов. И дело выгодное, и спрос вроде бы есть. Но вдруг случайно узнаю, что этим же собираются заняться десятки заводов. Причем я не знаю, сколько они собираются выпускать кассет, сколько промышленность собирается выпускать видеомагнитофонов и смогу ли я в этих условиях свои кассеты продать. Плановость нашей системы – огромное благо и швыряться ею во имя очередных бредовых идей наших экономистов нельзя.

Поэтому нам в законе необходима статья 3: «Те, кому принадлежат предприятия, назначают им плановые рынки сбыта продукции (услуг), представляющие собой список потребителей с наименованием государственного товара». Для госпредприятий рынки сбыта назначит правительство. Для предприятий республиканских и местных — правительство республик или местные органы власти. Разделить предприятия нужно по этому критерию – рынку сбыта. Если его рынок сбыта – весь Союз, то это предприятие союзного подчинения, республика — республиканского, если рынок небольшой – местного.

Заметьте, предприятиям указываются только потребители, без указания количества товара или услуг – никому нет до этого дела. Это дело исключительно продавца и покупателя. Сколько покупателю нужно — столько и продай. Потому что закону в задачу мы поставили «общественную потребность», а не «количество, определенное государством».

Подтвердим это статьей 4: «Не обеспечив полностью своего планового потребителя, предприятие не имеет права поставлять товары или услуги другому потребителю, либо производить на тех же мощностях другой товар (услугу). Покупатель имеет право отказаться от планового производителя, предупредив того заранее либо оплатив ему убытки». Хочешь продавать на экспорт? Нет проблем! Обеспечь внутренний рынок и шли товар хоть в Австралию.

Я считаю, что насыщения рынка мы достигнем быстро, но в плане сегодняшнего дня необходима статья 5: «Если плановый поставщик не в состоянии обеспечить потребителя и не заключает договора на поставку в полном объеме, а потребитель несет денежные убытки, то эти убытки относятся тому, кто назначил данному потребителю плановые рынки сбыта, и половина их оплачивается государством».

Государственным предприятиям убытки должны оплатить мы, законодатели. Это ведь мы не способны обеспечить конституционное право потребителя – получить в своей стране то, что ему нужно. Потребитель, не сумевший заключить договор с поставщиками на обеспечение своего планового рынка сбыта, посчитает убытки от штрафов, вынужденного простоя и недополученной прибыли и отнесет руководителям своей отрасли, которые дадут команду на выплату половины убытков из бюджета и, в свою очередь, регрессным иском передадут их руководителям отрасли поставщика. Если последние сочтут убытки завышенными, то обратятся в арбитраж или суд с просьбой их пересмотра или полного возврата в бюджет.

Оплата половины убытков нужна, чтобы снять у предприятий соблазн жить за счет этих исков.

Потери бюджета будут числиться по двум отраслям: по одной – за то, что, давая задание, не обеспечила его исполнение, по другой – за то, что не соизмерила задание с возможностями своих предприятий. По сумме убытков, нанесенных бюджету руководителями отраслей, премьер-министр будет оценивать тех, кого назначил на эти должности.

Мы ввели понятие «государственный товар». В сноске к закону расшифруем его: «Государственным назначается один товар из всего класса товаров данного типа, удовлетворяющий двум условиям: он должен быть доступен в изготовлении подавляющему числу производителей товара этого класса и в среднем удовлетворять всех покупателей. Государственный товар выбирают органы, определяющие рынок сбыта поставщику и потребителю; в случае разногласий право окончательного решения принадлежит правительству».

Есть очень мало товаров и услуг, из которых невозможно выбрать государственные. Возьмем, например, мясо. Оно может быть мороженым и парным, мякотью и вырезкой, полуфабрикатами, просто свининой и молочными поросятами. Все это – «мясо». А можно класс товара расширить (включив колбасу, ветчину и т.д.) и назвать его «мясопродукты». Из этого класса нужно выбрать одно – наверное, это будет «мясо мороженое с костями до 20 процентов».

Далее. Статья 6: «Цену на государственный товар (услугу) устанавливают органы советской власти, которым принадлежат предприятия, а для частных и кооперативных предприятий – местные органы власти». Мы выполним свою конституционную обязанность и не дадим теперь продавцу издеваться над покупателем безудержным поднятием цен.

Статья 7: «Покупатель и продавец при обоюдном согласии могут заключить сделку не только на государственный товар (услугу), но и на любой другой, любого качества, по любой цене. Но если покупатель не согласен с уровнем цены или качества, продавец обязан продать ему государственный товар (услугу), либо другой, с качеством не ниже государственного, и по цене, не выше установленной для государственного товара».

Пример. Мы установили для «мяса мороженого с костями до 20 процентов цену 2 рубля за килограмм. Продавец, оценив покупателя, предлагает: «Могу предложить парную вырезку по 100 рублей за килограмм». Предположим, покупатель счел цену высоковатой, а торг с продавцом ничего не дал. Тогда он потребовал мороженого мяса, а того в наличии нет. После этого продавец обязан продать по цене 2 рубля за килограмм либо мякоть, либо только что предложенную вырезку.

В результате мы обеспечим все, к чему так стремятся базарные экономисты. Мы вызовем конкуренцию, и она будет действовать вне зависимости от того или другого продавца. За повышенную цену покупатель будет получать действительно качественный товар, а не фикцию с почетным пятиугольником. Очень повысится спрос – мы поднимаем цену на государственный товар и компенсируем потери нуждающимся. Насытится спрос – и цены начнут падать ниже государственных. Мы будем контролировать инфляцию и жизненный уровень народа.

Но надо позаботиться и о моральном облике покупателя. Статья 8: «Перепродажа товара без согласия производителя или последнего продавца запрещена в течение установленного ими срока».

И, наконец, чтобы никто не подумал, что мы шутили. Статья 9: «Нарушение данного закона в части статей 7 и 8 влечет за собой штраф в десятикратном размере суммы сделки. Штраф должен быть выплачен добровольно. Если потерпевший будет вынужден обратиться в суд и суд признает его иск, сумма штрафа увеличивается вдвое. В части статьи 5 предприятие, завысившее сумму убытков для компенсации из бюджета, штрафуется судом в двукратном размере».

Вот этих статей уже достаточно, чтобы работать. Правительство дало бы распоряжение производителям: «Заключить договоры со всеми своими потребителями 1989 года». После чего оно занялось бы уточнением номенклатуры государственных товаров и списка потребителей для каждого поставщика. Но работать бы мы уже начали. Немедленно. Не ожидая манны небесной от «рыночных отношений».

Однако необходимо учесть и наличие огромного аппарата. Если не принять против него меры, он превратит процесс подчинения предприятий потребителям (Делу) в страшно долгий и мучительный процесс.

Прежде всего определимся с хозяевами страны. Хозяин тот, кто единолично определяет расход денег и так же единолично несет ответственность за это. Сейчас депутаты всех уровней стараются избежать такой ответственности, переложить ее на правительство, на аппарат. И тем не менее первая инстанция хозяев – именно Советы всех уровней. Иного быть не может -потому, что никто, кроме Советов, не отвечает за конституционную защиту народа. А защиту без денег осуществить нельзя.

Второй уровень хозяев – руководители предприятий. Они отвечают за обеспечение потребителей, и только им должно быть дано реальное право определять направления расхода денег. Заметим, что собственник обладает этим правом автоматически, а нам его необходимо обеспечить законодательно.

Ведь если правительства многих стран передают государственные предприятия в частные руки – это результат не каких-то исключительных свойств частной собственности, а неспособности данных правительств создать под собой хозяев. Связано это с автоматическим появлением бюрократического аппарата хозяйствования. То же самое происходит в крупных концернах с их постоянным отставанием в соревновании с мелкими заводами и мини-заводами.

Законодателям надо понять, что они хозяева в стране, но ни в коем случае не на предприятиях. А исполнительные органы – правительства, исполкомы и их аппарат – чистые администраторы. Они должны получать деньги только на свое содержание и по-хозяйски к ним относиться. Но управлять (в любой форме) деньгами предприятий им должно быть запрещено. Надо забрать у них такую обязанность вместе с правами.

Прежде чем описать статьи закона, которыми мы это обеспечим, нужны некоторые пояснения, поскольку предлагаемые меры применяются до сих пор только в узкой области человеческой деятельности, да и то в особое время. И для нашей, и для западной экономики это будет необычно.

Повторим, что администратор, или, по-русски, управленец, необходим лишь там, где человек не может самостоятельно выполнить всю работу и получить конечный результат, нужный людям. То есть управление нужно только при разделении труда. Поскольку у нас труд повсеместно разделен, нам повсеместно требуется и управление. Но... обратите внимание на такую особенность. Купленный вами автомобиль – результат труда сотен тысяч рабочих, однако лично вы – потребитель труда только одного, последнего в технологической цепи, – сборщика на конвейере. Этот рабочий потребляет труд десятков других, те – сотен третьих, третьих обеспечивают тысячи четвертых и т.д. У каждого рабочего есть свой потребитель или потребители. Рука администратора нигде к автомобилю не прикасалась. Его задача другая – поставить подчиненным задачи так, чтобы их исполнение привело к эффективному исполнению общей задачи, стоящей перед данным управленцем.

Итак, хотя номинально вы считаетесь потребителем всего завода, но фактически вы потребитель одного рабочего. За выпуск купленного вами автомобиля отвечает директор, но его труд потребляете не вы, а его подчиненные, задействованные в производственном процессе (не аппарат, аппарат – это штаб). Другими словами, потребителями труда командира дивизии являются только командиры ее полков.

Поэтому законодатели обязаны лишить вышестоящих администраторов возможности наказывать и поощрять деньгами нижестоящих. Я понимаю, что у многих от этих слов на голове не только волосы, но и лысины встанут дыбом. Не спешите! Дело не такое страшное, как выглядит вначале.

Мы имеем государственные органы управления промышленностью. Как они выглядят – для законодателей не имеет значения: правительства и исполкомы что-нибудь придумают. Задача этих органов — удовлетворить потребности общества в своих товарах и услугах, насытить выделенные им рынки сбыта (союзным – весь Союз, республиканским – республиканские и т.д.) Как? Путем разделения рынков между предприятиями в пространстве и во времени. Органы управления имеют единственное право – заменить того директора, который либо не способен обеспечить свой рынок, либо уклоняется от этого. Закрепим данное положение статьей 10: «Органы государственной власти, планирующие предприятиям рынки сбыта, имеют исключительное право назначать и снимать с должности руководителя предприятия, если он не способен обеспечить рынок сбыта. Во всех остальных случаях снятие руководителя допускается только по инициативе или с согласия трудового коллектива предприятия».

Нам не потребуется много времени, чтобы насытить потребителя — если мы начнем служить ему. Так что первая часть статьи окажется без применения: нам придется драться за рынки сбыта. А вот эффективность работы руководителя может оказаться решающей для его пребывания в должности. Статья 11: «Трудовой коллектив предприятия устанавливает минимальный предел оплаты руководителя, а его прямые подчиненные, из числа непосредственно обеспечивающих производственный процесс, от имени коллектива заключают с ним договор, предусматривающий все условия оплаты его труда».

Будет самым надежным и правильным, если непосредственные подчиненные назначат шефу определенный процент от своей собственной зарплаты, которую, кстати, и им лучше всего зарабатывать таким же образом. При этом мастера (бригадиры) будут получать процент от того, что смогли заработать руководимые ими рабочие. Но у нас – закон о предприятии, а все, что ниже уровня предприятия, является его внутренним делом.

Статья 12: «Фонд оплаты государственного органа, планирующего предприятиям рынки сбыта, формируется из фондов потребления всех подчиненных ему предприятий. Процент отчислений в указанный фонд и оплату руководителя данного органа устанавливает собрание всех подчиненных ему директоров».

В этих условиях государственные органы вынуждены будут делить рынки сбыта между предприятиями так, чтобы в сумме получалась максимальная прибыль и предприятия могли формировать максимальные фонды потребления. Надо учесть, что работа министра и директора очень «инерционна», положительные и отрицательные ее последствия могут сказаться через несколько лет. Поэтому предложенный порядок оплаты должен распространяться и на пенсию, а также предусматривать срок, в течение которого пенсия может быть изменена, если дела после ухода руководителя ухудшатся и выяснится, что это его вина.

Мы обеспечили независимость предприятий от аппарата. Но аппарат существует и действует, а значит, сейчас гарантий этой независимости нет. Надо понять основу деятельности аппаратного бюрократа. У него нет продукции, нужной потребителю, и тот никогда за его работу платить не будет. Продукция бюрократа – действия, в которых он отчитывается перед начальством и за отчет получает от своего «бюро» деньги. Он, как правило, не имеет ни малейшего понятия о том производстве, которому собирается предписать это действие, и не представляет, что действительно нужно предписывать. Второе для него не страшно – он имеет перечень разрешенных действий в законах, инструкциях и других документах. Но чтобы дать команду нижестоящему подразделению, нужно знать, что там происходит. Бюрократу нужны отчеты о деятельности подведомственных предприятий либо их проверка. Этим он живет. Прекратите отчетность, запретите проверки – и аппарат умрет.

Значит, статьи об отчетности и проверках очень важны именно с точки зрения ликвидации разоряющих страну бюрократов.

Статья 13: «Предприятие готовит отчетность о: полученных заказах плановых потребителей и реализации этих заказов; заказах неплановых потребителей и их реализации; поставках продукции (услуг) в количественном и денежном выражении; полученных и оплаченных убытках; реализованной продукции не своего производства; фонде потребления; налогах; дефиците и резерве мощностей.

Эти отчеты представляются Госкомстату, вышестоящему органу, местным органам Советской власти, выписки из них – потребителям и поставщикам по их требованию. Администрация несет ответственность за точность представляемых сведений...»

Чтобы понять, как исполняется основная задача закона, этого достаточно. Могут сказать: а разве можно не знать, например, численности работающих? А какая нам, государству, разница, сколько человек не могут обеспечить общество мясом — 1 или 15 миллионов?

«...Остальные сведения предоставляются предприятиями только с их согласия и по договорам».

Статья 14: «Проверку деятельности предприятий проводят органы прокуратуры при наличии у них достаточных оснований для возбуждения уголовного дела по нехозяйственным преступлениям и при наличии у них заявления о предъявлении обоснованного иска к предприятию. По преступлениям, наносящим убыток самому предприятию, проверка его работы производится только по заявлению администрации или трудового коллектива о привлечении виновных к ответственности...»

Наверное, никакие враги и войны не смогли нанести экономике страны таких убытков, какие ей нанесла прокуратура, народный контроль, Госгортехнадзор, Госстандарт и другие подобные организации, страстно борющиеся с «отдельными недостатками».

«...Проверку финансовой деятельности предприятий ведет местный орган Советской власти.

Все остальные проверки запрещены».

Вот, пожалуй, все, что нужно, чтобы предприятия начали обеспечивать общество. Причем положительный результат будет немедленным, а нарастание его стремительным.

Единственное, что омрачает всю идею, — безработные, так как если сведения о 18 миллионах управленцев верны, то без работы должны остаться сразу же миллионов 15, да плюс наша импотентная наука, да начнут высвобождаться люди из экономики. Причем все это люди, с точки зрения обеспечения потребностей общества, далеко не первого сорта, так что и создать рабочие места по их способностям будет проблемой.

Теперь о налогах. Нет смысла в отдельном законе. Его задача – материально обеспечить защиту конституционных прав граждан СССР, но включить его можно и в закон «О предприятии».

Предприятия государственные, и заботиться о них должны мы – законодатели. У того, что останется от министерств и Госплана, денег не будет – это не хозяйственные органы. Но страна уже вложила огромные деньги в свою экономику, придется вкладывать и дальше – и на строительство новых предприятий, и на реконструкцию старых.

Поэтому давайте создадим банк развития промышленности, которому внесем в актив все, вложенное в экономику и сельское хозяйство, то есть стоимость всех основных и оборотных фондов, которые были созданы на государственные средства. Будем считать, что этот банк выдал экономике эти суммы в качестве безвозвратных ссуд под небольшой, единый для всех процент. Процент должны уточнить специалисты, так как здесь плохо иметь недостаток денег и не нужны лишние.

Статья 15: «Основные и оборотные фонды предприятий, созданные за счет средств государства, являются безвозвратной ссудой государства предприятиям. Процент по этим ссудам, который будет определен отдельным Указом, выплачивается Банку развития экономики СССР или его республиканским или местным филиалам в зависимости от подчиненности предприятий. Выплаты включаются в затраты на производство.

Предприятие может вернуть ссуду в Банк развития экономики».

Эта статья не о налогах, но она необходима, во-первых, предприятиям, а во-вторых, для упрощения всего делопроизводства.

Что, собственно, представляют собой налоги? Люди, работающие на предприятии, покупают сырье, машины, энергию и создают продукт, который стоит существенно дороже того, что куплено. Часть избыточной стоимости они тратят на себя, но часть обязаны отдать государству для организации их защиты, предусмотренной Конституцией. Вот все, что нужно знать, и это понятно любому гражданину. Зачем нам эти себестоимости, чистые прибыли, грязные прибыли, доходы, амортизации и прочее, прочее, выдуманное нашими бюрократами, чтобы за каждым пунктом установить контроль, насадить тысячи клерков, развить кипучую бумажную деятельность? Это же не уровень законодателя, зачем это вписывать в закон, зачем это народу?

Нам нужно обложить налогом только фонд потребления предприятия, то есть зарплату его работников и те выплаты, которыми они удешевляют себе жизнь и которые непосредственно не связаны с их трудовой деятельностью.

Но каким процентом обложить? Предположим, на всех предприятиях страны работники создают в среднем по 10 000 рублей прибавочной стоимости. Установим равный налог – 50 процентов. Но разве это будет справедливо? Ведь стоимость жизни на Колыме не сравнить со стоимостью на Украине. А климат? А такие, казалось бы, пустячные вещи, как, например, наличие в этом районе реки, леса, аэропорта, удаленность от мест отдыха? Вот, к примеру, жизненная практика. На наш металлургический завод готовят инженеров один сибирский, один уральский, один московский, два украинских вуза. За всю его более чем двадцатилетнюю историю на нем никогда не работали москвичи. Они, окончив вуз, никогда Москву не покинут. Выпускников украинских вузов можно пересчитать на пальцах одной руки, и то долго загибать не придется. Хотя у себя они тысячами оседают на рабочих должностях, в гостиницах, театрах — где попало, лишь бы на Украине. И дело не в национализме, а в легкости жизни. Как говорят выпускники симферопольских вузов: «За Перекопом для нас земли нет!» Так зачем же нам все предприятия равнять под одну гребенку?

Но кто может учесть все эти особенности? Никто, кроме Советской власти на местах, кроме горсоветов и райсоветов. Потому что они состоят из работников этих предприятий, они знают условия труда и жизни не из докладов. Знают и заслуги, и вину каждого коллектива.

Бели мы, верховная власть, отдадим право облагать предприятия налогами местной власти, а местную власть обложит налогом областная, ту -республиканская, а мы – республики, то получится следующее.

Мы поручим местной власти осуществить практически все виды конституционной защиты граждан на налоги, собранные с налогоплательщиков и предприятий. Мы установим минимумы зарплат и пенсий, а остальное – ее дело. Сколько есть денег – пусть столько платит врачам и учителям, милиционерам и пенсионерам. Пусть, сколько есть денег, строит жилья, стадионов, театров, больниц и школ. Много богатых предприятий -богатая жизнь граждан района или города, мало -... зато свежий воздух!

В этих условиях местная власть будет назначать налоги на пределе -чтобы и работники предприятий оставались довольны и, упаси господь, не начали увольняться, и чтобы казна города была полна, и люди, обеспечивающие защиту граждан, хорошо зарабатывали, и жилье строилось. Совет будет понимать – если он разорит предприятие, то пострадает весь город, все его избиратели. Это не безответственная и безнаказанная налоговая инспекция.

Люди будут знать, что не какая-то, черт знает где находящаяся Москва, а коллектив вот этой электростанции или этого завода кормит город. И если они загрязняют округу, то люди скажут: «Ладно, пусть уменьшится у нас зарплата, пусть меньше станем строить, но вы, работники предприятия, тоже уменьшайте свои доходы, берите ссуды, вкладывайте деньги в очистные сооружения». И закроется такое предприятие только действительно в самом крайнем случае.

Получается, что статья 16 будет иметь вид: «Налоги на предприятия назначает и собирает местный орган власти исходя из фонда потребления предприятия».

Предприятие определит себе фонд потребления, а горисполком установит на него налог и, наверное, оговорит объемы его увеличения или снижения. На этом вся работа закончится, не потребуется ездить в Москву и доказывать что-то людям, которым совершенно безразлично – работает твое предприятие или уже сквозь землю провалилось. Министерству финансов остается обложить налогом оставшиеся в Союзе республики и взимать таможенные пошлины, которые будут служить защитой внутреннего рынка.

Вот в эти две строчки статьи 16 умещается 41-я статья закона «О налогах», если заботиться о том, кто создает материальные ценности страны, а не о ее бюрократическом аппарате.

16 статей вместо 80, сотворенных Верховным Советом. 16 статей демократии, а не бюрократической говорильни. 16 статей, по которым можно работать.

Представим, что я – руководитель отрасли. Она не насыщает рынок. Потребитель несет убытки руководителю своей отрасли, а тот регрессом мне. Премьер-министр по этим убыткам будет оценивать меня. Следовательно, мне надо так задать своим заводам приоритетных потребителей, чтобы убытки были минимальны. Из прибыли моих заводов сформируется их фонд потребления, а из него – фонд оплаты мой и моего аппарата. Следовательно, мне так надо распределить рынки, чтобы мои заводы продавали свою продукцию по максимальным ценам. Чем лучше я это сделаю, тем ценнее я буду для своих директоров, тем выше они мне назначат и оплату, и пенсию. Следовательно, все упирается в потребителя. Нужно тщательно изучать его потребности и, если они меняются, подобрать ему такой свой завод, чтобы он максимально удовлетворил его и получил при этом максимальную прибыль.

Предположим, что имеющихся заводов все равно не хватает. Тогда я назначаю директора, подбираю примерно район расположения завода, договариваюсь с Банком развития о ссуде и посылаю директора договариваться с местными органами власти обо всем, в том числе и о налогах. Для них он – курочка, собирающаяся снести золотое яичко в их огороде. Директор набирает людей, я решаю вопросы, чтобы к нему были прикреплены поставщики, проектанты, строители, и он начинает строить. Местный орган власти берет ссуду под его будущие налоги и начинает строить жилье и соцкультбыт. Поскольку проценты по ссудам идут с момента взятия, а налоги уже известны, то директор будет стремиться строить быстро и дешево и только то, что нужно. Но в то же время он свободен, и если это эффективно, то может заинтересовать строителей любыми деньгами.

Ну, а когда я уже насытил рынок? Останавливать заводы мне невыгодно – уменьшается мой личный доход. Придется искать новую продукцию, изобретать ее и перепрофилировать заводы, начиная с особо грязных, несущих большие затраты на экологию, с неэффективных. Здесь тоже моя работа – определить директору его будущих потребителей, обеспечить ему ссуду и поставщиков, а он сам все сделает.

Работа так называемых министерств полностью изменится. Ведь сейчас всем плевать на потребителя, надо ему — сам придет, а мы докажем: то, что он просит, ему не нужно!

Точно так же меняется работа всей администрации сверху вниз. Она будет заинтересована не в «блестящем» отчете перед начальством, а в том, чтобы подчиненные много зарабатывали. А это возможно, только если они эффективно удовлетворяют потребителя.

Мы будем иметь экономику, которой наши западные конкуренты станут завидовать!

Но мы все о деньгах и деньгах. А ведь не лишней в законе будет статья 17: «Тот гражданин, у кого сумма налога, отчисляемого с предприятий, где он работал или работает, в расчете на долю его зарплаты в общем фонде оплаты этих предприятий, сложенная с суммой подоходного налога, уплаченного им лично, превысит в 50 раз ту же среднюю сумму по стране, награждается медалью «За трудовое отличие»; если в 100 раз — орденом «Знак Почета», в 150 раз – орденом Трудового Красного Знамени, в 200 раз – орденом Ленина, в 250 раз – медалью «Серп и Молот» с присвоением звания Герой Социалистического Труда.

Вот так примерно должны бы выглядеть законы «О предприятии» и «О налогах», если бы Верховный Совет не «творил», а понимал, что делает, и был бы защитником народа, а не придатком к бюрократическому аппарату страны.

Автор напоминает, что эта глава написана в 1990 году.