"Жорж Бернанос. Под солнцем Сатаны " - читать интересную книгу автора

а я по-своему, ходим в дураках из-за этой лживой поганки. Берегитесь же!
Надеюсь, ваши советчики достаточно умны и остерегут вас от некоторых
глупостей, а самой большой глупостью было бы стараться запугать меня. Пусть
думают обо мне что угодно. Плевать! В конце концов существует ведь на
что-нибудь и суд. В добрый час!.. А теперь прощайте!
- Что ж, поживем - увидим! - отповедал наш пивовар исполненным
благородства голосом и, покуда раздумывал, что бы еще такое примолвить,
обнаружил вдруг, что стоит на улице в одиночестве и совершенном
замешательстве. - Вот бесов сын, - проговорил он, пришед несколько в себя,
подсунет тебе барды вместо жита, а ты ему еще и спасибо скажешь...
На обратном пути он перебирал в уме все подробности происшедшего
разговора и, как водится, старался представить свое поведение в выгодном для
себя свете, однако, как человек трезвого ума, не мог не сознавать того, что
жестоко уязвляло его гордость. Великая встреча, от которой он столько ждал,
ничего не решила. Да и последние, исполненные тайного смысла, слова
Кадиньяна не давали ему покоя, внушая тревогу перед будущим. "Оба мы, вы
по-своему, а я по-своему, ходим в дураках..." Видать, девчонка обвела их
вокруг пальца.
Подняв глаза, он увидел среди дерев свой чудный дом из красного
кирпича, бегонии на лужайке, дым, столбом поднимающийся из трубы пивоварни к
вечернему небу, и тягостные мысли тотчас отлетели прочь. "Ничего, я свое
возьму, - подумал он. - Год будет удачный". В продолжение двадцати лет он
лелеял мечту стать однажды соперником маркиза. И вот свершилось. Неспособный
к отвлеченным представлениям, но безошибочно чуявший все то, что ценится в
жизни земной, он не сомневался более в том, что стал первым человеком в
родном городке, что принадлежал отныне сословию господ, по образу и подобию
которых испокон века складывались законы и обычаи, сословию полуторговцев,
полурантье, владельцев газогенераторного двигателя - знамения современной
науки и прогресса, - вознесшись как над именитыми земледельцами, так и над
лекарем-политиком, который есть всего лишь мещанин-отщепенец. Он решил, что
когда дочери придет время рожать, отправит ее в Амьен. По крайней мере он
мог положиться на скромность маркиза. С другой стороны, нотариусы в Вадикуре
и Салене не скрывали более скорой продажи замка. Вот когда умыслил
посчитаться с недругом своим честолюбивый пивовар. О лучшей мести он и не
мечтал, ибо ему недоставало воображения желать смерти соперника. Он был из
породы людей, которые умеют вынашивать ненависть, но которых ненависть не
окрыляет.
...Было июньское утро. Ясное, звонкое, свежее июньское утро.
- Поди посмотри, как скотина ночь провела, - велела мать (шесть
красавиц коров со вчерашнего дня паслись на выгоне)... Снова Жермена увидит
острый клин Совского леса, сизый холм, ширь убегающей к морю равнины и на
краю ее песчаные, освещенные солнцем увалы.
Воздух уже теплеет, и дали курятся паром; на дне лощины, где лежит
дорога, сумрак, и пажити вокруг, поросшие корявыми яблонями. Свет так же
свеж, как росные капли. Снова она увидит шестерых красавиц коров, услышит их
сопение и кашель в ясном утреннем воздухе. Снова вдохнет влажную мглу,
отзывающую корицей и дымом, - от нее щиплет в горле и неодолимо хочется
петь. Снова увидит воду в дорожных колеях, огнем вспыхивающую от лучей
восходящего солнца... Но еще чудеснее будет, когда она увидит на опушке леса
своего рыцаря: справа и слева от него помещаются его псы Закатай и Лютый, а