"Эрик Берн. Групповое Лечение " - читать интересную книгу автора

относился к тому, каким мистер Б. представляет себя в то или иное время.
Мистер Б. был благодарен доктору Кью за то, что тот не позволил информации,
полученной из постороннего источника, повлиять на их взаимоотношения. Даже
благоприятные сообщения в этом смысле вызывают возражения.
Многие терапевты согласятся, что чрезмерное внимание к посторонней
информации (или информаторам) слишком часто влечет за собой опасность
провокации со стороны третьего участника игры "Ну-ка, ты (терапевт),
подерись с ним (пациентом)". Даже если постороннее вмешательство оправдано,
оно может так подействовать на терапевта, что тот больше не будет свободен в
своем представлении о пациенте. Если он позволит себе попасть под влияние
внешних источников, значит, недооцениваются его собственные интуиция и опыт.
Тем не менее всегда следует выслушивать тех, кто направляет пациента, и
профессионально вежливо отвечать, и им совсем не обязательно знать о
подлинном отношении терапевта. Такая позиция требует большой независимости и
даже смелости, поскольку в случае, если что-нибудь пойдет не так, терапевт
становится уязвимым для критики. По этой причине для него вдвойне важно
сохранять хорошие отношения со всеми имеющими отношение к пациенту. Молодые
терапевты, карьера которых под вопросом, могут позволить себе роскошь полной
свободы во взгляде на пациента только в том случае, если пользуются в своей
методике полной поддержкой со стороны руководителей.
То же самое соображение относится к довольно распространенной просьбе к
пациенту написать автобиографию. Справедливо, что в таком случае пациент в
своем жизнеописании представляет себя групповому терапевту, а не какому-то
другому лицу, но это может только затуманить проблему. Если такие
автобиографии существуют, их следует отложить до тех пор, пока некоторые их
моменты не приобретут смысл и о них тогда стоит подумать. Хорошо
подготовленный клиницист должен уметь составлять независимое мнение о
пациенте; в таком случае с другими источниками информации можно
консультироваться при составлении окончательного мнения. Информация сама по
себе, если она не имеет особой важности, является лишним грузом и иногда
мешает клинической остроте собственных наблюдений терапевта.
Запоминание историй болезни. Если женщина поглощена своими материнскими
заботами, никто в группе не забудет, что у нее есть дети. А с другой
женщиной может случиться так, что терапевт, если он не привык все
записывать, в течение года несколько раз спросит, сколько у нее детей. Если
терапевт заранее запомнил истории болезни пациентов, подобный любопытный
"недостаток материнской гордости" может оставаться скрытым. И
расслабленность терапевта в отношении запоминания историй болезней может
отрицательно сказаться на прогрессе женщин с психологическими проблемами в
области материнства.
Информация ради информации не имеет ценности, она ценна только своим
личным значением для пациента. Формальное описание отца пациента может
показаться недостойным запоминания, пока, например, пациент не расскажет о
том, что во сне видел отца; в таком случае неожиданно становится необходимым
освежить запасенную информацию, после чего терапевт ее уже никогда не
забудет. Даже годы спустя он будет помнить все в подробностях, потому что
запомнил не мнемонически, а с учетом всего психодинамического гештальта
пациента. В сущности подобную ситуацию лучше всего отражает высказывание:
то, что приходится заучивать, недостойно запоминания, а то, что
запоминается, не нужно заучивать. Разумеется, это относится только к