"Исайя Берлин. Два понимания свободы " - читать интересную книгу автора

на свет не появится истина; нет простора для неожиданности, оригинальности,
гения, умственной энергии, нравственной смелости. Общество рухнет под грузом
"коллективной посредственности"12. Все богатство и разнообразие будет
погребено под тяжестью обычая, вечного стремления к конформизму, который
пестует только "усохшие" способности, "худосочных и истощенных",
"ограниченных и недоразвитых людей"13. "Все ошибки, которые [человек]
способен совершить, не послушавшись совета или предупреждения, намного
перевешивают то зло, которое происходит, если позволить другим принуждать
его к тому, что им кажется его благом"14. Защита свободы - в том, чтобы
избавить от вмешательства. Угрожая человеку преследованиями, пока он не
станет вести жизнь, которую не сам выбирает; закрывая перед ним все двери,
кроме одной, пусть даже она и ведет к самым лучшим вещам, а те, кто ее
закрыл, руководствовались самыми благими намерениями, мы погрешим против той
истины, что человеку дарована своя жизнь, чтобы он прожил ее по-своему. Так
понимают свободу либералы от Эразма (другие скажут - от Оккама) до наших
дней. Всякая защита гражданских свобод и личных прав, всякий протест против
эксплуатации и унижения человеческого достоинства, против посягательств
властей, массового гипноза обычаев или организованной пропаганды вырастает
из этого индивидуалистического и во многом спорного представления о
человеке.

11 Ibid. P. 224. 12 Ibid. Chapter 3. P. 268. 13Ibid. P. 265-266 14
Ibid. Chapter 4. P. 277.
Тут необходимо отметить три факта. Во-первых, Милль смешивает два
разных представления. Одно гласит, что принуждение, подавляя человеческие
желания, само по себе зло, хотя и должно применяться, чтобы предотвратить
другое зло; а невмешательство, ему противоположное, - само по себе благо,
хотя и не единственное. Это - "негативная" свобода в ее классическом виде.
Кроме того, человек должен стремиться к истине или вырабатывать тот тип
характера, который нравится Миллю, - критичный, оригинальный, независимый,
неконформистский до эксцентричности; истину же можно найти, а такой характер
можно воспитать только в условиях свободы. И то и другое - воззрения
либеральные, но они не совпадают одно с другим, и связь между ними носит в
лучшем случае эмпирический характер. Никто не скажет, что истина или свобода
самовыражения процветают там, где сокрушают любую мысль. Но исторический
опыт показывает (как написал Джеймс Стивен в своей сокрушительной критике
Милля - "Свобода, равенство, братство"), что цельные характеры, любовь к
истине и свирепый индивидуализм произрастают в строго дисциплинированных
сообществах, например среди кальвинистов Шотландии и Новой Англии или при
военной дисциплине, не реже, чем в более терпимых сообществах. Тогда доводы
Милля несостоятельны. Если провозглашенные им цели несовместимы, перед ним
встает жесткая дилемма, не говоря уже о других трудностях, связанных с
непоследовательным соблюдением строгого утилитаризма даже в его собственном
гуманистическом варианте15.
Во-вторых, доктрина эта относительно современна. В древнем мире,
по-видимому, свобода личности как осознан-

15 Это - еще одна иллюстрация естественного стремления почти всех
мыслителей полагать: то, что они считают хорошим, тесно связано между собой
или, по меньшей мере, совместимо. История идей, как и история государств,