"Джеймс Ли Берк. Пленники небес ("Робишо" #02) " - читать интересную книгу автора

зачастую совершают ошибки потому, что им не хватает ума и
предусмотрительности. Ведь уотергейтские взломщики не были шайкой уличных
грабителей, эти ребята работали на ФБР и ЦРУ. А прокололись на том, что
замотали пружинный стопор офисной двери клейкой лентой не в вертикальном,
как следовало, а в горизонтальном направлении. Обычный охранник обнаружил
это и отодрал ленту, но не стал ничего предпринимать. Один из взломщиков
вернулся назад и вновь допустил ту же ошибку. Во время очередного обхода
охранник заметил ленту и сообщил в окружную полицию. Преступники были
схвачены на месте.
Я шел в сторону Бурбон-стрит по прохладным улицам, которые уже
захлестнул поток туристов. Это были семьи из Гранд-Рапидз, неспешно
проходившие мимо стрип-баров, плакатов с рекламой женской борьбы и
французских порнофильмов и улыбавшиеся друг другу, в своем невинном
любопытстве похожие на стайку школьников, потягивающих пиво из бумажных
стаканчиков и наблюдающих за виртуозами-картежниками и прочим уличным
сбродом, безмятежных в своей уверенности, что они будут жить вечно. Не то
что дельцы-недотепы с юга: вечером такой будет с ухмылкой бродить по
освещенным огнями улицам и равнодушно взирать на выставленные напоказ
женские прелести, а наутро проснется в каком-нибудь захудалом мотеле на
обочине шоссе, с трясущимися руками и свинцовой головой, в сортире будет
плавать его пустой бумажник, а от воспоминаний о прошлой ночи его охватит
дрожь.
Бар "Улыбка Джека" находился на углу Бурбонской и Тулузской улиц. Если
Робин Гэддис все еще работала здесь стриптизершей и ублажала сидевших в ней
с малолетства бесов, она должна была появиться в шесть, чтобы пропустить
первый стаканчик коктейля, в полседьмого сделать себе инъекцию кокаина и уже
к ночи выкурить толстенный косяк. Я пару раз брал ее с собой на собрания
анонимных алкоголиков, но ей не понравилось. Очевидно, она из тех, у кого не
хватает силы воли. За время нашего знакомства она успела с десяток раз
побывать в участке, один из клиентов ударил ее ножом в бедро, а очередной
муж сломал челюсть колотушкой для льда. Однажды, будучи служащим патронажной
комиссии, я наткнулся на историю ее семьи - историю трех поколений
маргиналов и дегенератов. Она выросла в квартале красных фонарей близ
кладбища Св. Людовика, дочь полусумасшедшей матери и алкоголика-папаши,
который заворачивал ее голову в мокрые от мочи простыни, если ей случалось
описаться в постель. Став взрослой, она умудрилась переехать на расстояние
всего полумили от места рождения.
Однако в баре не было ни Робин, ни посетителей. Зеркальный подиум не
был освещен; инструменты эстрадного трио сиротливо стояли в дальнем углу, в
маленькой нише, а хрустальный шар, вращаясь, озарял пыльную полутьму
вспышками света, от которых начинала кружиться голова. Я спросил у бармена,
придет ли Робин. Бармен был малый лет около тридцати, с провинциального вида
бачками; одет он был в черную футболку с белым рисунком, а на голове его
красовалась черная фетровая шляпа.
- Да куда она денется, - сказал он и улыбнулся. - Первое представление
в восемь. В полседьмого заявится, выпить-то хочется. Вы ее приятель?
- Да.
- Что пить будете?
- У вас есть "Доктор Пеппер"?
- Шутите?