"Михаил Берг. Возвращение в ад " - читать интересную книгу автора

Михаил Берг

Возвращение в ад

"Возвращение в ад" по цензурным соображениям был отвергнут самиздатским
журналом "Часы", что, надо сказать, меня сильно разочаровало. "Кум может
рассердиться", - глубокомысленно заметил тогда редактор журнала Борис
Иванович Иванов, намекая на всевидящее око КГБ. Мне же было плевать, если в
самиздате цензура, то зачем тогда нужен такой самиздат, думал я и спустя
пять лет описал эту ситуацию в "Момемурах".
Еще одна симптоматичная деталь - роман Вити Кривулина "Шмон",
написанный в том же году, начинается с пересказа и анализа "Возвращение в
ад".

1


Nous revenons toujours

Мы всегда возвращаемся (фран.).


Умер я скоропостижно, совершенно неожиданно и для близких и для самого
себя, не предуведомив никого заранее. Смерть достаточно претенциозный акт
для живого, для неживого она безразлична. Помню только, что внезапно, не
испытывая ни боли, ни огорчения, я выпростался из своего развалившегося на
постели тела, став, очевидно, легче воздуха, и ощутил себя где-то наверху,
прижатым к потолку своим тощим задом.
Какое-то время я еще смотрел сверху вниз, собирая взглядом разбросанные
по комнате предметы: заваленный бумагами стол, стоящую на подоконнике чашку
с недопитым чаем, косо висящую на стене цветную фотографию отражения
святовитской башни в глади обелиска на III дворе пражского Града, простыню,
винтом закрутившуюся вокруг ноги спящей и ничего не подозревающей жены, а
затем томимый невнятным беспокойством, с непривычки стукаясь то головой, то
локтями о всевозможные острые углы, заметался под потолком, точно муха на
оконном стекле.
Помог случай - струя сквозняка распахнула форточку, и я, с облегчением
вздохнув чистым воздухом, устремился против его движения, не думая, что могу
застрять в узкой фрамуге. Все правильно: еще мгновение - и я, не испытывая
ни сожаления об оставляемом земном пределе, ни капли угрызения совести, что
исчезаю, не предупредив, уже летел, вкручиваясь штопором в палевую дымку
утреннего неба, ощущая радостный пароксизм освобождения и засасывающей
пустоты. Вероятно, время удваивало, умножало самое себя, лупой собирая
бесконечность в точке, потому что до сих пор не знаю, сколько продолжался
этот полет. Несколько секунд или вечность. Кажется, достигнув уровня кучевых
облаков, живописной формы и кучерявых, как борода основателя марксизма, я
потерял сознание. А когда пришел в себя, все также со свистом поднимаясь по
винтовой траектории, обнаружил, что лечу не один, а в паре с незнакомым
мужчиной, облаченным в синий сатиновый халат подсобного рабочего, неизвестно
когда присоединившимся ко мне. Мужчина двигался с такой же, как и я,