"Михаил Берг. Письмо президенту " - читать интересную книгу автора

радостных новостей его тут же вызывают твои ребята на Литейный и там ставят
простое условие, либо поедете, даже помчитесь для приготовления из вас
пушечного мяса в Афган, либо немедленно уезжайте из Союза. Куда уезжать, как
уезжать - у меня здесь родители. Пожалуйста, можете уже сейчас готовить
ваших папу и маму к получению похоронки. Погодите, но как я уеду?
Обыкновенно, по израильской визе, в Вену. Но ведь я не еврей, а русский? Да
кого волнует чужое горе, нам надо, чтобы до конца месяца духа вашего в
Питере не было, ясно?
Арестованного Рогинского тоже ждали сюрпризы. Кстати о патриотизме; я
тут вспомнил одну историю, которая произошла с ним за несколько месяцев до
ареста. Ведь и у твоих, повторю, тоже были правила, которые они старались не
нарушать, и редко кого арестовывали без предупреждения, высказанного иногда
более чем откровенно, но иногда и завуалировано. Так вот во время обыска у
Рогинского, перед ним ставят точно такую же дилемму, как перед Дедюлиным:
или уезжай, или - смотри - получишь срок. И вот тогда он и произнес слова,
которые сразу вошли в анналы. Ответил, что называется, не задумываясь: Нет,
лучше лагерь. Ведь срок кончается, а эмиграция навсегда. И все честно,
получил срок - кажется, 4 или 5 лет лагерей, про ссылку не помню. Я не знаю,
по моему, это тоже патриотизм, как тебе кажется? Без слов о любви к родине и
готовности ее защищать до последней капли крови и прочей лабуды, что обычно
в таких случаях вешается на уши, а просто - остаюсь, что бы ни было. Я это
не к тому, что те, кто уезжал - предатели, отнюдь, я прекрасно понимаю тех,
кто не вытерпел совка и отвалил, но у тех, кто ходил в Союзе под статьей и
не рыпался, делая свое дело, особая миссия.
И то, что это патриотизм, КГБ твой очень хорошо понимал, пытаясь всеми
силами человека не только арестовать, но и дискредитировать. Как, например,
в случае с Рогинским, которого судили не за издание журнала, а за то, что
при посещении в Публичной библиотеке отдела рукописей он давал запрос, в
котором сам расписывался за начальника. Понятно, как это было
интерпретировано? Подделка документов! То, что по этим документам он получал
книги и рукописи в Публичной библиотеке, значения не имело. Да, не заполни
он сам такой запрос, его бы к книгам, которые сейчас пылятся на каждом
прилавке каждого второго книжного магазина, близко бы не подпустили. Но -
бдительные органы - тут как тут. Подделал бланк, напечатанный в
государственной типографии - милости прошу в тюрьму на 5 лет.
Что тебе сказать, Володя: слышал ли ты о том, чтобы кого-либо из тех,
кто все это придумывал и осуществлял, потом, когда наступила перестройка, -
нет, не осудили (хотя я бы осудил), не отправили в лагерь, куда они
запихивали других (я бы отправил), а просто подвергли бы общественному
осуждению? Мол, такой-то и такой-то (скажем, твой близкий друг Виктор
Черкесов) участвовал в фабрикации дела на такого-то и такого (а он проводил
обыски и подписывал дела и у депутата Госдумы Юла Рыбакова, и у моего
коллеги по ПЕН-клубу, поэта Ростислава Евдокимова, и у Вячеслава Долинина, о
котором речь впереди) - и за это был осужден? Или добывал информацию для
такого-то дела, или просто видел и молчал - ведь как у вас: видеть и
молчать, что совершается преступление - это разве не преступление? Нет, как
можно, устраивать охоту на ведьм, люди просто исполняли то, что им
приказывали, что было в духе проводимой в стране политики, что... нет, не
хочу, давай об этом после, когда доберемся с тобой до перестройки...
В общем, Дедюлин поехал на Запад, Рогинский, нынешний глава Мемориала,