"Михаил Березин. Эвтаназия" - читать интересную книгу автора

и речи. Заставка? Никогда!
"У нее были удивительно белая кожа - с румянцем на щеках - и синие
глаза, в глубине которых угадывались очертания затонувших корветов" (фраза
из "Еще раз "фак"!"). И слегка обветренные - с засохшей потрескавшейся
пленочкой - чувственные губы. Темные волосы были заплетены в косу,
переброшенную через плечо.
Она напоминала солистку группы "Чикаго".
И еще - героиню романов Скотта Фицджеральда.
Посланница Века Джаза - вот она кто! Цель поймана, художественный образ
определен.
- Ко мне? - недоверчиво спросил я.
- Да, вроде бы... - тетю Таю тоже одолевали сомнения.
- Ты подумай сама, разве это возможно? - Я коснулся рукой своей
трехдневной щетины. - Мирно сосуществовать такие люди способны только на
разных материках. И к тому же если у них нет геополитических интересов. А у
меня они есть.
Тетя Тая прыснула со смеху; мы всегда без усилий понимали друг друга.
- Это провокация ЦРУ, - продолжал я развязно. И глянул прямо в глаза
посетительнице: - Ду ю спик инглыш?
Она улыбнулась:
- О, ес!
(Пить дать - "Вашингтон пост". Или, в крайнем случае, "Франкфуртер
альгемайне цайтунг".)
- И у вас нет геополитических интересов?
Предполагалось, что если она и не говорит по-русски, то выражение
"геополитические интересы" просто обязана знать. Как представительница
западной державы.
- Спектр моих интересов весьма широк, поэтому я и искала именно вас.
При условии, разумеется, что вы - Твердовский.
Ого! Она произнесла это скороговоркой - низким, грудным, выразительным
голосом. Значит, все-таки, ко мне? И к тому же, вроде, не иностранка. И к
тому же, судя по ответу, вполне умненькая девочка. Чудеса!
Обескураженный, я поплелся в комнату. Она не задумываясь вошла следом,
прикрыла дверь, вычеркивая тетю Таю, и огляделась. При этом вряд ли взгляд
ее смог опереться на что-либо приятное. Разве на пишущую машинку, сиротливо
торчащую посреди круглого дубового стола. Сам стол относился к наиболее
распространенной в коммуналках мебели, которой уже более сотни лет, но ей не
дарован титул "антикварная", и она ровным счетом ничего не стоит. Три
разномастных стула принадлежали совершенно иному поколению, поскольку в
совокупности им было от силы года четыре, но и эта "молодежь" большой
ценности не представляла. Еще в комнате находились холодильник "Саратов"
самой первой модели и узкая армейская кровать, символизирующая мою
приверженность аскетизму. Мой платяной шкаф - того же странного племени, что
и стол, - обитал в коридоре. В комнате я держал только халат и спортивный
костюм, нижняя часть которого сейчас находилась на мне.
Еще она могла лицезреть сорокалетнего мудозвона, высокого, худого и
жилистого, с волосатой грудью и торчащими во все стороны ребрами, успевшего
состариться раньше, нежели повзрослеть. О трехдневной щетине я, кажется, уже
упоминал.
- Вас никогда на армейской кровати не насиловали? - поинтересовался я.