"Михаил Березин. Книга усовершенствования мертвых" - читать интересную книгу автора

Газеты и тут не оставались в стороне. "Отец Айры Гамильтона удаляется от
дел!" "Песчаным каньонам во Флориде так и суждено остаться песчаными
каньонами!""Один из лучших специалистов в области торговли недвижимостью
переключается на ловлю тарантулов!"
И вроде бы все утряслось, так нет же! - через определенное время в душе
отца Айры Гамильтона вновь прорастала тоска, и у него появлялось неодолимое
желание обзавестись семьей. Так и метался специалист по ловле тарантулов и
торговле недвижимостью между двумя влечениями: заниматься любимым делом и
иметь семью. Обладая непоколебимой уверенностью, что ни одна женщина не
потерпит нахлебника-мужчину (при этом, если иметь ввиду непосредственно его
жен, а не всех женщин вообще, он был, безусловно, прав), он сбегал первым,
не дожидаясь объяснений и даже не давая возможности очередной супруге
высказать свои претензии вслух. Если не ошибаюсь, только моя мать успела по
собственной инициативе бросить его.
Между прочим, здесь важно лишний раз подчеркнуть: его уверенность в
том, что в принципе любая женщина не способна потерпеть нахлебника-мужчину,
была трагически неверной. Многие способны и даже получают от этого немалое
наслаждение. Его жены - да! - тут спору нет. Но думал-то он вообще обо всех
женщинах на свете. И мыслью этой он был обязан Общественному Мнению.
Эмансипированному Общественному Мнению. Улавливаете разницу? "Женщина не
должна терпеть" и "Женщина не потерпит". Очевидно, он и жен себе подбирал
вполне определенного склада, исходя из этого принципа, а другие, согласно
его представлениям, являлись вроде бы и не женщинами. Возьмусь утверждать,
что Общественное Мнение изувечило его. Если бы с детства в него молотом не
вгонялось отвращение к членам семьи-паразитам и к "неджентльменскому"
обращению с представительницами противоположного пола, он без труда отыскал
бы себе какую-нибудь простодушную соломенноволосую Нэнси, которую его образ
жизни вполне бы удовлетворил. И был бы счастлив и спокоен до конца дней
своих. И, может, скончался бы как Яаков, в окружении многочисленной родни,
счастливый и умиротворенный.
Но вернемся к нашей истории. Однажды до отца Айры Гамильтона дошло
известие, что где-то в Африке обнаружили принципиально новый вид тарантулов.
Он мигом снарядил экспедицию, уселся в самолет, и там, на зеленом
континенте, его хватила кондрашка. То ли тарантул укусил, то ли местный
дикарь, подобравшись сзади, раздробил ему череп, то ли он покончил жизнь
самоубийством, спрыгнув с баобаба.
И Айру-то Гамильтона детали не очень интересовали, а меня - и подавно.
В газетах писали, что по всей вероятности у него случился инсульт. Но
инсульт, это ведь кровоизлияние в мозг, а оно может произойти и от удара
дубинкой по голове, и от прыжка с баобаба.
Что же касается самого Айры Гамильтона, то это, повторюсь, был редкий
ублюдок, на которого и бумагу переводить жалко. Воспитывался он в разных
полувоенных интернатах для мальчиков, потом в Стэнфорде изучал историю
религий. Вот и все, что он успел. На кой хрен ему сдалась история религий, я
не знаю. Нравилось ему. На манер того, как папочке нравилось охотиться на
тарантулов.
Тут-то и появился я...
Хочу сразу отметить, что на вышеупомянутые полувоенные интернаты я бы
не пожалел тротила и получил бы немало удовольствия, глядя, как все они один
за другим взлетают на воздух. Иногда я даже жалею, что выбрал для себя иное