"Михаил Березин. Аль-Капоне мертв..." - читать интересную книгу автора

любовника и, лежа на щебенке у промозгшей безлюдной насыпи, представлять
себя на его месте в теплой постели. Это был наш миф, и мы не желали с ним
расставаться.
Мы оставили атаманшу в машине. Пусть шестисотый "Мерседес" станет ей
чем-то вроде погребального саркофага.
- Жаль, коньяка не осталось, - сказал Малинский.
И мы тронулись в

ПУТЬ

был залит безжизненным светом. Я поцеловался взасос с бутылкой водки и
протянул ее Карлюкину. Но тот отрицательно покачал головой. Он жрал киви, и
сок стекал с его подбородка.
Поезд. Взбираемся по насыпи и рассредоточиваемся по вагонам. Малинский
отпирает заросшую вековой грязью дверь и пропускает вперед Карлюкина. Тот
быстро, почти автоматически, делает свое дело. Принимаемся собирать барахло
в мешки. И тут Карлюкин издает громкое восклицание.
- Смотри, - обращается он ко мне, - Ева!
И действительно, на одной из нижних полок лежит Ева в джинсовом
костюме. Голова откинута назад, рот открыт. Последний раз я ее видел, когда
она голая с визгом проносилась мимо, зажав в руке тесак.
- Что будешь делать? - интересуюсь я.
- А черт его знает! - Он чешет в затылке. - В мешок ее. Я ей покажу,
что у меня теперь не хуже чем раньше.
- И тем самым введешь ее в новое искушение.
- Теперь-то я буду начеку. Теперь я всегда начеку.
- Только потащишь ее на себе, - ворчит Малинский. - И имей в виду, что
второй раз я тебе его пришивать не стану.
Карлюкин вновь чешет в затылке.
- Ладно, пусть себе дрыхнет, - решает он и вставляет ей в рот визитную
карточку с уже не существующим адресом. (Забрав с собой все самое ценное, мы
тогда подожгли Хутор.)
Собираем награбленное и покидаем вагон. Отовсюду на насыпь сыплются
ребята в черном камуфляже. Устремляемся к лесу. Кроссовки "Найк" приятно
пружинят.
"Мерседесы" выруливают с обочины на дорогу и мгновенно набирают
скорость. Оставляя позади лишь поезд, погруженный в уже привычное для него
(словно для наркомана - кокаиновый кайф) нервно-паралитическое забвение. И
ни души вокруг. Призраки растворились. Только на насыпи ветер поигрывает
страницами брошенной здесь и уже дочитанной книги в яркой суперобложке...