"Кирилл Берендеев. Тьма былого" - читать интересную книгу автора

домахался косой, уходил в обе стороны на десятки метров. Какую выбрать? Я
растерялся, поочередно поглядывая то вправо, то влево, вертел головой, и
одновременно ковырял ненужной уже косой обломки кирпичей у себя под ногами.

Преодолев колебания, я решительно, более от того, что сомнения в
правильности пути оставались, пошел влево, поминутно поглядывая то себе под
ноги, то на глухую стену, уходящую вдаль. Я изредка касался ее, и на пальцах
оставался легкий налет времени бурого цвета: кирпичи крошились от одного
лишь прикосновения, стена оказалась много более ветхой, чем виделась издали.
Безнадежно поддавшаяся окружившему ее бурьяну, авангард которого уже
отвоевал себе места в змеившихся по всей стене трещинах: мхи и лишайники
медленно поднимались вверх по стене, в то время как сама она столь же
медленно опускалась вниз, сползала навстречу.

Кладка стены подавалась натиску времени неравномерно. В одних местах
она еще только сдавала первые свои ряды, в других, волнами спускалась на
полметра к земле, потворствуя гибельному процессу саморазрушения. И все же,
как бы сильно не пострадала стена, она по-прежнему возвышалась надо мною,
даже подпрыгнув, я не мог заглянуть в ее внутренние пределы.

Стена повернула вправо, следуя ее изгибу, повернул и я. И все так же
изредка касался пальцами ветхой кладки, выискивал бреши в которые мог
заглянуть.

Затем стена свернула еще раз. Затем еще, направив меня назад.
Поторапливая, подхлестывая монолитностью кладки - ни одного прохода, даже
заложенного не встретилось пока мне на пути.

Сам не заметив как, я побежал - насколько возможно было бежать по груде
обломков, смешанных с мягким перегноем, в чужих разношенных сапогах.
Стараясь не упасть, я бежал, поглядывая себе под ноги - и тут же отводил
взгляд, возвращенный, притянутый стеной.

А после, задыхаясь, повернул в последний раз.

Дыхание со свистом вырывалось из груди, в боку закололо, едкая, боль
растекалась по внутренностям, сводя их мучительной судорогой. Перейти на шаг
было еще тяжелее, боль усиливалась; я бежал, дыша ртом, слушая, как рвутся
из груди хрипы и стоны. Тяжелые сапоги прилипали к земле, я начал
спотыкаться, теряя выбранный темп, и каждый неудачный шаг усиливал
разливавшуюся боль, которая уже намертво сковала желудок.

Я ругал себя за редкость пеших прогулок, за долгие дни, проведенные в
кресле - и на работе и дома, за дряблость мышц, закованных броней жира и
вялость сердца, уставшего от бесконечных стрессов. Ругал, но остановиться и
передохнуть хоть минуту - что изменила бы она в бесконечности долгого
летнего дня? - не мог. Казалось, ноги сами несут меня, с каждым шагом все
неуверенней, все ненадежней, вперед и вперед, и остановиться им сейчас
кажется просто невыполнимой задачей.