"Кирилл Берендеев. Рассказ, начинающийся и заканчивающийся щелчком дверного замка" - читать интересную книгу автора

Она все и прощала. Его опоздания, его постоянную загруженность работой
урочно и сверхурочно, его приятелей, компанию которых Сергей предпочитал
ей, его рассеянный взгляд, обращенный поверх ее головы, его натужную улыбку
при "случайных", подстроенных ею встречах. И даже то, что сегодня он таи и
не позвонил. Это было выше ее, это было невыносимо ей. Но это было всегда.
Сколько она помнила их отношения, это было с самого начала.
Она бежала, но бег вел ее по кругу. И она снова возвращалась к тому,
чтобы простить, не спрашивая, не веря, не надеясь.
Агрегат пискнул давая понять, что мойка и сушка завершена. Пискнул и
выключился. Огонек погас.
Кажется, она не расслышала этого звука из гостиной; просто позабыла о
нем. Хотя в тишине квартиры он прозвучал ясно и четко, если бы она
прислушивалась, наверняка бы вздрогнула.
Девушка сложила скатерть и собрала стол, разом заблестевший
лакированной поверхностью в свете многочисленных ламп накаливания. Невольно
она засмотрелась в его темную поверхность. Некоторое время - незаметно,
сколько - она разглядывала блики и осторожно касалась их пальцами. Стоило
наклонить голову, как отсветы уходили из плена и снова сияли на крышке
стола. Она снова накрывала их ладонью, и те снова уходили.
Она вышла в прихожую. В кухне снова что-то пискнуло, на этот раз она
услышала и вздрогнула. Послышался приглушенный шум заработавшего мотора.
Должно быть, сработала программа одного из автоматов.
Она не стала проверять, какой из ее приказов выполняют домашние
приборы: девушка торопливо одевалась, напряженно смотря прямо перед собой.
Не глядя сорвала с опустевшей вешалки норковую шубу и обернулась лишь раз,
чтобы взять из ящичка ключи от квартиры.
Дверь хлопнула, каблуки высоких сапожек зацокали по лестнице к лифту,
от лифта в гараж. Спустя минуту она выводила свой автомобиль в холод
морозной январской ночи.
Часы у выезда на улицу показывали половину второго. Она бросила
рассеянный взгляд на светящееся электронное табло. Цифры - словно послушные
девичьей воле - тотчас сменились. Минус четырнадцать градусов. Ее машина
проехала мимо. Притормозила лишь в конце улицы, выруливая на магистраль,
ведущую в центр.
Проспект в этот час был пуст - ни машин, ни людей - только полная луна
да колкие крупитчатые звезды, рассыпавшиеся по небосклону. И мелкие
хрусталики льда, вспыхивающие и гаснущие в свете фар; рождаемые морозом
ночи в ясном безоблачном небе. Далеко разведенные фонари конусами света
разрезали темноту, выкладывая широкие круги на асфальт, оранжевые и
голубые, чередующиеся одни с другими. Прошедшей ночью выпал последний снег,
тогда он был мягкий, густой и липкий. Хлопья валили с сумрачного неба весь
день, и лишь под утро ветер разогнал истончившиеся облака, обнажив
потухающие звезды. Весь день суетливо работала снегоуборочная техника:
мороз быстро набирал силу; но к сегодняшнему припозднившемуся часу пик, к
десяти вечера, все было убрано.
И теперь по пустынным улицам, очищенным от заносов, аккуратно
выметенным и выскобленным, ехала она одна. Праздник загнал людей в дома,
мороз плотнее закрыл за ними двери. Все окна в домах ярко светились - еще
слишком рано для завершения торжеств, подведены только предварительные его
итоги. Кое-где еще раздавались запоздалые хлопки петард, и в небе, слепя