"Кирилл Берендеев. Абстрактное мышление" - читать интересную книгу автора

Кирилл Берендеев

Килгор Траут

Абстрактное мышление


Мы сидели в баре аэропорта "Хитроу", в тысяче с лишним километров от
его родины, в тысяче с лишним километров - от моей, где-то посередине, в
своеобразном перевалочном пункте на пути из одного полушария в другое. И
каждый из нас возвращался домой.
Я пил традиционный чай с нетрадиционными круассанами, он раскошелился
на кофе. Руки его дрожали, и он пролил сливки из крохотного контейнера на
блюдце. Признаться, я впервые видел его таким.
И при этом он все время молчал. За те полчаса, что мы сидели друг
против друга, он произнес всего одну фразу, и та - короткое "thanks", -
была обращена принесшей наш заказ официантке.
Он так и не притронулся к кофе. Болтал в нем ложечкой, та позванивала
о край чашки; то, погружаясь полностью, то всплывая на поверхность,
металлически поблескивая в свете ламп дневного света. Снова погружалась и
звякала, и звук этот не мог заглушить многоголосый шум аэропорта, как ни
старался я не прислушиваться к однообразному постукиванию ложечки.
Мой собеседник почти не реагировал - только лишь механическими
кивками, - на обращенные к нему слова. Он был погружен в себя, и эта его
погруженность меня попросту пугала. Тем более что я не знал подлинную
причину нынешнего его состояния. История, происшедшая с ним совсем недавно,
печальная, тягостная, не могла вызвать ни дрожания рук, ни замкнутости на
грани нервного срыва у моего старого знакомого.
Его звали Саймон Стернфилд, профессор генетики из Массачусетского
технологического университета, ныне работающий в одной
научно-исследовательской лаборатории, где-то на Среднем Западе (название
городка Гринфорд-Вилладж все равно ничего никому не говорило). Работа его
была связана с попытками расшифровать геном человека, большею частью
неудачными, требующими адова терпения и прорвы денег из госбюджета. Эта
работа и привела его в Лондон, где он делал доклад вместо своего погибшего
коллеги, освещая разрешенные цензурой аспекты проблемы перед Обществом
Современной Антропологии. Членкором от своей страны, по поручению АН, был
представлен я.
Доклады были пусты, за туманностями фраз скрывалось отчаяние и
усталость. Хуже всего на аудиторию подействовало то, что прибыл именно
Стернфилд, а не обещанный программой Евражкин. Не укладывающаяся в голове
смерть последнего, - бессмысленное, какое-то торопливое самоубийство на
стоянке подле собственной машины, - заставила собравшихся подавленно
молчать все выступление Саймона - все же яркое и не в пример прочим
насыщенное - и, едва шевеля ладонями, хлопать читавшему чужой доклад
оратору. Когда же Стернфилд закончил, и медленно пошел с кафедры, аудитория
молчала еще минуты три, точно была не в силах прогнать призрак наложившего
на себя руки человека, и только по прошествии этого времени смогла
вернуться к прежнему порядку ведения программы.
Стернфилд ушел тотчас же после доклада. Я отыскал его в зале ожидания;