"Александр Бережной. Хэш Магнум, рожденный умереть дважды " - читать интересную книгу автора

Хэш взрывал очередную ракету и думал, что именно за эту заначку ему стоило
благодарить богов. Иначе он бы давно сошел с ума. Это был единственный исход
для тех, кто еще не умер в этом городе. Городе, на котором попросту забыли
сделать табличку "Ад" на въезде. Посмертные прозвища в духе "Рожденный
умереть безумным" были на каждой четвертой могиле. Вот, кстати, только что
появилось еще одно. Хэш моргнул, еще раз перечитал имя. Виллям Баден,
Рожденный умереть при обострении своей шизофрении.
Дьявол, старина Вилли! Хэш горестно покачал головой, поднимая зажатый
между пальцев косяк, словно рюмку за упокой души друга. Да. Старина Вилли,
который всерьез утверждал, что согласился участвовать в этой устроенной
инопланетянами арене смерти за исцеление своей дочери от лейкемии. Возможно,
он и не врал. Хэш в свое время говорил со многими. Далеко не все люди в
городе сразу начинали стрелять при виде незнакомца. Правда, и о каком-либо
нормальном обществе говорить тоже не приходилось.
У любого человека здесь была своя маленькая война. Банды различных
масштабов выясняли отношения между собой. Кто-то вел войну с неверными,
кто-то был отправлен сюда за грехи, кто-то просто свернул не в ту сторону,
идя с работы, и очутился здесь. При более внимательном рассмотрении начинало
казаться, будто каждый из поделившихся своей историей людей не совсем
представляет, о чем говорит. Чужие рассказы были полны логических нестыковок
и белых пятен. Хэш мог судить объективно - о своей жизни он не помнил
ничего, кроме имени. Самое первое его воспоминание - как он споткнулся о
чей-то труп, лежащий на ковре из гильз... Кстати, буквально в трех кварталах
отсюда, ну да это к делу не относится. В голове Хэша теснилось множество
всевозможных знаний, из самых различных областей. Такая память не могла быть
ключом к его прошлому - Хэш выглядел и говорил так, будто много лет прожил в
Гарлеме, каким-то чудом скрывая свой естественный цвет кожи. Но при этом он
мог написать по памяти партитуру Седьмой Симфонии Шостаковича. Или механизм
гетерогенного катализа. Или процитировать Ливия Андроника на языке
оригинала...
В затуманенное травой сознание вонзился чей-то долгий, истошный визг.
Когда он затих, Хэш, чувствуя, как у него холодеет нос, прочитал свежую
эпитафию:
Мэллон Ди Раторт
Рожденный умереть от стали
Дурной знак. Дурнее в этом городе просто не существовало. Выронив еще
дымящийся косяк, Хэш осторожно выглянул из-за края надгробной плиты. И
сглотнул.
Между могил шел человек, ни капельки не сутулясь и абсолютно не обращая
внимания на свистящие мимо пули. Под распахнутым белым халатом виден серый
костюм с неброским полосатым галстуком. Немного растрепанные короткие
волосы. И предмет в руках... Так выглядел бы переродившийся копьем
скальпель - цельнометаллический, с четырехгранным древком и округлым лезвием
полуметрового наконечника. Не тратя больше времени, Хэш шлепнулся на пузо и
с максимально возможной скоростью пополз подальше от страшного пришельца.
Рожденных умереть от стали, или "железячников", пули попросту не брали. Либо
летели мимо - даже если стреляли почти в упор. Либо рикошетили. А драться в
рукопашную с железячником - чистое самоубийство. Еще никому из стрелков не
удавалось выиграть. Причиной смерти железячника мог быть только другой
железячник. И посмертные прозвища были у всех одинаковы - рожденные умереть