"Николай Бердяев. Истина православия." - читать интересную книгу автора

очень отличает Православную Церковь от Церкви Католической.
Но понимание свободы в Православии отличное и от понимания
свободы в Протестантизме. В Протестантизме, как и во всей
западной мысли, свобода понимается индивидуалистически, как
право личности, охраняющей субя от посягательства всякой
другой личности и определяющей себя автономно. Православию
чужд индивидуализм, ему свойственен своеобразный
коллективизм. Религиозная личность и религиозный коллектив
не противостоят друг другу, как внешние друг для друга.
Религиозная личность находится внутри религиозного
коллектива и религиозный коллектив находится внутри
религиозной личности. Поэтому религиозный коллектив и не
является внешним авторитетом для религиозной личности, извне
навязывющим личности учение и закон жизни. Церковь не
находится вне религиозных личностей к ней
противопоставляемых; Она внутри их, и они внутри Ее. Поэтому
Церковь не есть авторитет. Церковь есть благодатное единство
любви и свободы. Православию чужда авторитарность, потому
что эта форма порождает разрыв между религиозным коллективом
и религиозной личностью, между Церковью и ее членом. Без
свободы совести, свободы духа, нет духовной жизни, нет даже
представления о Церкви, так как Церковь не терпит внутри
себя рабов, и Богу нужны лишь свободные. Но подлинная
свобода религиозной совести, свобода духа раскрывается не в
изолированной, автономной личности, самоутверждающейся в
индивидуализме, а в личности, сознающей себя в сверхличном
духовном единстве, в единстве духовного организма, в Теле
Христовом, то есть в Церкви. Моя личная совесть не
внеположна и не противоположна совести сверхличной, совести
церковной: она раскрываетя лишь внутри церковной совести.
Но без активного, духовного углубления моей личной совести,
моей личной духовной свободы не осуществляется жизнь Церкви,
ибо эта жизнь Церкви не может быть внешней для личности,
навязанной ей. Пребывание в Церкви требует духовной свободы
не только в первый момент поступления в Церковь, что
признает и Католичество, но и в течении всей жизни. Свобода
Церкви в отношении к государству всегда была в опасности, но
свобода внутри Церкви всегда была в Православии. В
Православии свобода сочетается органически с
соборностью, то есть с действием Духа Святаго на
религиозный коллектив, которое присуще Церкви не только во
времена Вселенских Соборов, но и всегда. Соборность же в
Православии, которая и есть жизнь церковного народа, не
имела внешних юридических признаков, она имела лишь
внутренние, духовные признаки. Даже Вселенские Соборы не
обладали внешним непререкаемым авторитетом. Непогрешимость
авторитета признавалась лишь за церковным целым, на
протяжении всей ее истории, и носителем и хранителем этого
авторитета являлся весь церковный народ. Вселенские Соборы
обладали авторитетом не потому, что они соответствовали