"Генри Берд. Холестерин колец" - читать интересную книгу автора

Срам поначалу и не понял, что уже проснулся. Он
почувствовал, как что-то мягкое и упругое стягивает с него
одежду, но решил, будто ему все еще снятся низменные
наслаждения, которым он совсем недавно предавался в Шныре. В
конце концов, явственно различив некие чмокающие звуки и треск
раздираемых одежд, Срам открыл глаза и обнаружил, что лежит
совершенно голый, а конечности его и голову обвивают мясистые
корни дерева. Взвыв так, что у него самого уши чуть не
полопались, Срам разбудил товарищей, как и он, связанных по
рукам и ногам и догола раздетых содрогающимся в корчах деревом,
испускавшим к тому же отчетливое воркование. Удивительное
растение явно напевало себе под нос, при этом все крепче
стискивая своих пленников. Хобботы с омерзением смотрели, как
губастые оранжевые цветы, мурлыкая, склоняются к остаткам
салата и окунаются в них. Какие-то вздутые, будто луковицы,
стручки потянулись к хобботам и с отврательным чмоканьем и
чавканьем присосались к их беззащитным телам. Бедняги поняли,
что их, стиснутых в гнусных объятиях дерева, вот-вот зацелуют
до смерти! Собрав последние силы, они завопили, взывая о
помощи.
-- Помогите, помогите! -- взывали они.
Но никто не ответил. Пухлые оранжевые соцветья
раскачивались над их беспомощными телами, извиваясь и
постанывая от страсти. Один обрюзглый цветочек безжалостно
приник к животу Срама и зашелся в сосущих корчах; Срам
чувствовал, как его плоть втягивается в середину цветка. Затем
на глазах у охваченного ужасом хоббота лепестки, издав звучное
"чпок!", отпрянули, оставив на животе темный, злокачественный
рубец, -- след отвратного поцелуя. Срам, лишенный возможности
спастись и спасти товарищей, леденея от страха, смотрел, как
начавшие словно бы задыхаться лепестки изготовляются к
последнему, губительному лобзанию.
Но в тот самый миг, когда красные тычинки уже опускались,
чтобы свершить свое мерзкое дело, Сраму показалась, будто он
слышит отзвук веселой песенки, доносящейся издалека, -- да,
сомнений не было, песенка звучала все громче! Дремотный и
хриплый голос напевал слова, которые по понятиям Срама и
словами-то не были:

Крыша вбок! Вверх дымок! Варим мескалино!
Что глядишь? Кроши гашиш! Где мой метилино?
К вам торчок, старичок Тимми Бензедрино!

Обезумевшие от страха путешественники, напряженно
вслушивались в звучащую все громче мелодию, выводимую,
казалось, пораженным свинкой существом:

Трах-бах, тьма в глазах! Синих птичек стая!
Пусть в размякшей голове все мозги растают!
Есть колеса, есть игла, травка и соломка.