"Энн Бенсон. Чумные истории " - читать интересную книгу автора

кровавый сгусток, он спокойно отнесся к этому. В конце концов, как потом
кузнец сказал Алехандро, Бог всегда был к нему милостив, и у него не было
причин думать, будто счастье от него отвернулось. Но прошло две недели, а
кашель не стих, Карлос все чаще плевался кровью, и это уже не походило на
обычную простуду. Жена лечила его отварами эвкалипта и трав, но облегчение
если и приходило, то ненадолго. Нехотя, но Карлос отправился к местному
цирюльнику, оказавшемуся достаточно умным, чтобы понять после быстрого
осмотра: его скудных знаний здесь недостаточно.
Лежа на земле рядом с трупом, восстанавливая дыхание, Алехандро
вспомнил день, когда этот громадный человек, сняв шапку, переступил его
порог в надежде на исцеление от своей непонятной, страшной болезни. Он
заметно нервничал, не зная, как себя вести. В Сервере, где евреев хотя и
недолюбливали, но гнать не гнали, еврейским врачам запрещено было лечить
христиан. Так что Алехандро не обрадовался этому визиту, боясь рисковать
благополучием своей семьи, которая жила в достатке, пользовалась в общине
уважением - его младшие сестры уже все были удачно замужем, и только он один
еще не думал жениться.
Осторожность, с которой он встретил нового пациента, была более чем
понятна. С тех пор как Алехандро отучился в медицинской школе в Монпелье, он
не только не лечил, но ни разу больше не притронулся к христианину, и даже в
школе имел дело лишь со шлюхами и заключенными, у которых не было другого
выбора, а не с добропорядочными христианами. Если кто-нибудь донесет, что он
нарушил закон, на его семью обрушится гнев церкви. Врач он был хороший, но
по молодости - еще глуп, и, зная все это, он пожалел больного и не прогнал
его, не понимая всех последствий такого решения. Как глупец, он принял у
себя Карлоса Альдерона, вознамерившись помочь тому всем, что было в его
силах.
Он употребил все свои знания о легочных заболеваниях, применил все
известные средства, включая кровопускание, клизмы и паровые ингаляции, но
ничего не помогло. Скатав в трубку пергамент, он прикладывал его одним
концом, как его учили, к груди больного, другим к уху. То, что он слышал,
удивляло его несказанно, так как одно легкое дышало отлично, а в другом при
каждом вдохе и выдохе слышались всхлипы и свисты. Конечно, он как врач
понимал, что больно одно легкое, но подтверждения тому не находилось. "Если
бы только можно было заглянуть к нему внутрь", - подумал он как-то в полном
отчаянии. Беспомощный, он смотрел, как кузнец становится все прозрачнее, дух
его ослабевает. Вскоре от него остались кожа да кости, и в конце концов он
умер.
Перекладывать тело на телегу, однако, оказалось нелегко, обоим, врачу и
ученику, пришлось потрудиться, и Алехандро подумал, а не умер ли кузнец от
какого-нибудь не замеченного никем телесного повреждения, вовсе не
иссушившего его плоть. Прикрыв тело и лопату свежим сеном, они надели
капюшоны, скрывавшие большую часть лица, в надежде, что их примут за
крестьян, собравшихся на рынок.
Оба они были потные, грязные, обоих терзал страх, что их могут поймать
за тот час, который им предстояло пробираться к дому по деревенским дорогам.
К тому же мальчишка разнылся и расплакался, жалуясь на занозу, которая
продолжала его донимать, и нытье его пугало их и без того пугливого мула.
Алехандро достал из-под сиденья бутылку крепкого красного вина и велел
ученику выпить, понимая, что к тому времени, когда они доберутся до аптеки,