"Пьер Бенуа. Прокаженный король " - читать интересную книгу автора

Буффартиг, вы сказали?
- Я говорю, месье Сен-Сорнен, что вчера вечером известие, о котором вы
знаете, было принято в комитете всеми членами с истинным вздохом облегчения:
"Наконец-то, повторяли все, мы выйдем из этого двусмысленного положения!"
- Вы считаете, что это не только слова?
- Уверяю вас, нет!
Господин Буффартиг поднял руку.
- Да и месье Виваду, который был там, может вам сказать...
- Клянусь, - сказал господин Виваду. И он тоже поднял руку.
- Отлично, друзья мои, мои дорогие друзья! Ну, а доктор Каброль ничего
не скажет?
Сен-Сорнен повернулся ко мне.
- Доктор Каброль, лоринголог, самый известный в приморских Альпах, и к
тому же почетный член ложи. Ты понимаешь?
- Отлично! Доктор кашлянул.
- Вы знаете, месье Сен-Сорнен, у нас в настоящее время только одна
программа: "Вопрос о банкротстве, вопрос об увеличении налогов, вопрос о
займе". Таков был девиз физиократов и Тюрго. А также и ваш. Следовательно,
вы можете быть уверены...
- Я уверен, доктор, мой дорогой доктор. Теперь слушайте меня
внимательно все трое; доверие за доверие: я видел префекта.
- Ну и что же?
- Я для него свой человек. Или, скорее, он для меня.
- Браво, браво!
- Итак, - сказал архитектор, - дело в шляпе.
- Надеюсь. Если мы решили...
- Завтра общее собрание, - сказал господин Виваду. Господин Буффартиг и
я, мы, разумеется, будем. Могу ли я заручиться вашим словом насчет вопроса о
разрешении игр для казино?
- Ну, конечно!
- В таком случае все пойдет как по маслу. Собрание будет в девять
часов. Хотите, в одиннадцать встретимся здесь?
- Решено.
- Идет, - сказал доктор Каброль.
Они встали, стуча стульями. Я пожал всем руки.
- А мы будем еще иметь удовольствие, сударь?.. - сказал архитектор,
обращаясь ко мне.
- Я все сделаю, не бойтесь. Это - друг, знаете, настоящий друг.
- Быть может, - решил доктор, - ввиду такого великого дня он останется
здесь еще некоторое время...
- Это мысль, превосходная мысль! Итак, до свидания, до завтра.
И он отпустил их, довольно рьяно подталкивая в спины.
Мы остались одни. Так же, как я уверен, что этот день имел
окончательное влияние на всю мою жизнь, точно так же я первый сознаюсь, что
немногие столь решающие события бывали окружены в своем начале такими
тривиальными обстоятельствами.
Рафаэль рассматривал меня теперь с сияющей улыбкой.
- Ну, надеюсь, ты доволен?
- Восхищен, - сказал я без особого энтузиазма.
- Я это говорю, - возразил он, - потому что, когда я сам доволен,