"Пьер Бенуа. Дорога гигантов " - читать интересную книгу автора

Феникс-парке ударом кинжала убил лорда Фредерика Кэвендиша, помощника
государственного секретаря Ирландии, а мои товарищи разделались с
государственным секретарем Бэрком. И все это - на глазах вице-короля, лорда
Спенсера, который из окна дворца видел эту маленькую схватку, не понимая, в
чем дело. Это еще не позабыто. Вы знаете, каким позором весь мир заклеймил
казненных. И вот теперь, через тридцать лет, меня восхваляют за то, что я
убил в Дарданеллах нескольких турок. Не значит ли это, что с ирландской
точки зрения - а лишь одна она важна мне, - что с этой точки зрения прав
убийца, а не солдат. Не моя вина, господин профессор, если англичане так уже
созданы, - но вы должны же знать, что убийством одного из министров Англии
скорее достигаешь плодотворного с ней соглашения, чем глупой службой в ее
армии наподобие какого-нибудь наемника сикха или гурка.
Он стукнул левым кулаком по столу. Послышался металлический звук. Тут я
вспомнил, что во все время обеда эта рука была в перчатке.
- Во всяком случае, вы-то приобрели право говорить так, - сказал я.
Он усмехнулся.
- Нет, нет, это совсем не то, что вы думаете!.. Не потому, что я был
ранен на войне. Пули пощадили меня в окопах, дали мне там возможность
углубиться в свою совесть, испытать ее. Я думал о наших английских
парламентских лидерах, торговавших нашей кровью, отдававших ее за обещания,
из которых ни одно не было выполнено. Нашим солдатам отказывают в праве
носить на фуражках их национальные значки, а в это самое время всех наших
врагов осыпают похвалами, и злейший из них, ульстерец Керзон, призван
заседать в военном совете. Знаете вы, господин профессор, что он, Керзон, -
это человек, который весною 1914 года просил кайзера прислать ему ружья,
чтобы расстреливать нас, и уверял его в своей полнейшей преданности?.. Что
бы вы сделали на моем месте? Надо полагать, то же, что сделал я. Я вышел в
отставку и вернулся в Ирландию. Там я застал борьбу, подлинную,
единственную, которой мы никогда не должны бы оставлять. Эту руку мне
раздробило в схватке с коронными войсками. Меня лишний раз приговорили к
смерти. Требуют моей выдачи. Легко может статься, что через неделю старый
фений будет болтаться на веревке в Пентонвильской тюрьме. Полиция,
английская и французская, следит за мною, ходит по пятам. Вы могли понять,
что отнюдь не с легким сердцем заставил я целое утро метаться по Парижу и
его предместьям профессора College de France, к которому питаю самое
глубокое уважение. Я не буду ночевать здесь, господин Жерар. Как только я
скажу вам то, что должен сказать, я снова уеду...
Опять донесся звук рожка. Загромыхал еще один поезд.
- Что же еще можете вы сказать мне, кроме того, что вы нам изменяете!
Г-н Теранс не смутился.
- Господин профессор, - сказал он совершенно спокойно, - когда Франция
боролась против Англии, мы всегда были на ее стороне. Мы помогали усилиям
Шато-Рено и Лозена, Гоша и Эмбера. Победою при Фонтенуа обязаны вы
Ирландской лиге. Никогда на протяжении шести столетий французы, думаю я, не
имели повода применить к нам слово "изменники". Вижу, сейчас положение дел
может измениться. Но, скажите, мы ли тому, в самом деле, виною? Наш общий
враг сделался вашим союзником. Вы мне скажете, что вы были вынуждены
заключить этот союз. Пусть так. Не стану вас за это упрекать, господин
профессор; мы из тех, которые полагают, что для народа всякий союзник хорош,
когда дело идет о том, чтобы осуществить или защитить свою национальную