"Пьер Бенуа. Дорога гигантов " - читать интересную книгу автора

- Очевидно, вы так поняли бы свой долг. Я понимаю ваши опасения. Но,
может быть, я сумею несколько их успокоить, если в свой черед изложу вам,
что с неизбежностью воспоследовало бы.
- Вас бы немедленно арестовали.
- Это было бы не в первый раз, и, должен прибавить - это не имело бы
никакого значения. Важно лишь одно - успех наших планов. Ну а в этом
отношении ваш поступок ничего не изменил бы ни на йоту.
- Как это?
- Очень просто. Ваше сообщение будет безотлагательно доведено до
сведения английского правительства, которое запросит объяснений у
вице-короля Ирландии, лорда Уимборна. Лорд Уимборн побеседует об этом с
государственным секретарем Биреллем и товарищем секретаря Натаном. Они
отнесутся ко всему этому как к пустым россказням и чепухе. Я не зря говорю.
Именно такие выражения употребляют эти три джентльмена всякий раз, как
полиция доносит им о предстоящем летом восстании. Такова проницательность
Дублинского дворца. Stultos fecit... И ничего вы тут не поделаете, господин
профессор, ни вы, ни я. В ваших же интересах я прошу вас не пробовать
приобрести в глазах вашего начальства славу опасного собирателя сплетен.
- Итак?
- Итак, возвращаюсь к тому, с чего начал. Повторяю вам: Ирландия начнет
войну с Англией через месяц. Война ведется двоякого рода оружием:
материальным и моральным. Первым нам не приходится здесь заниматься. Наша
эпоха была свидетельницею самого страшного разгула физической силы, какого
еще никогда не было. Но по лицемерию, которое останется так для нее
характерным, она требует, чтобы все ее безобразия и ужасы были облечены
благопристойными покровами, юридическими и сентиментальными: право, уважение
к договорам, свобода народов и все такое. Уверенная в себе, Германия по
началу не считалась с этим вторым условием борьбы. Этот жалкий дурак Бетманн
Гольвег объединил весь мир против своей страны, с грубою наивностью
показывая свое удивление, что Англия вступает в войну ради охраны принципа
международной морали - в тот самый момент, когда она собиралась не сдержать
обещания, данного ею нам... Но я уклоняюсь в сторону, а юный Лабульбен
сейчас вернется. Будем кратки. В той борьбе, в которую мы скоро вступим, мы
должны иметь свидетелями этой борьбы несколько таких людей, чье слово не
могло бы быть никем заподозрено, таких людей, в которых, по выражению вашего
Виктора Гюго, приютилась совесть человечества. Мы стремимся к тому, чтобы
заставить признать нашу независимость, и потому нам необходимо, чтобы было
констатировано, что мы сражались как солдаты, а не как мятежники, под
зеленым знаменем Эрина, а не под черным или красным знаменем анархистов или
революционеров.
- Вот что! - сказал я. - И вы думали...
- И мы думали, что в этой своего рода комиссии предварительного
контроля, в которой главные нации, союзные и нейтральные, будут иметь своих
представителей, избранных нами из наиболее уважаемых деятелей мысли, - мы
думали, что в этой комиссии никто более профессора Жерара не достоин
представлять Францию, в интересах обеих наших стран.
Это предположение меня ошеломило, я почти совершенно забыл о том, что
меня оно, собственно, не касается. Вопрос г-на Теранса вернул меня к
действительности.
- Вы принимаете приглашение, господин профессор?