"Евгений Бенилов. Тысяча девятьсот восемьдесят пятый" - читать интересную книгу автора

вычислений и вышел из комнаты.
Через три минуты - одновременно со вторым звонком - он вошел в Малый
Актовый Зал и сел на свободный стул рядом с Лялькой Макароновой. Как всегда
в конце рабочего дня, лялькина прическа пришла в смятение и фонтанировала
во все стороны курчавыми коричневыми струями. "Где Бабошин?" - тихо спросил
Эрик; "Сачкует."
- прошептала Лялька, распространяя слабый запах духов. "Кхе! Кхе! -
залаял сидевший на сцене за отдельным столом комсомольской секретарь
института (и, по совместительству, почетный председатель совета молодых
ученых) Пьер Костоглодов,
- Открываю последнее в ентом году заседание политсеминара. В повестке дня
три доклада. Сперва Рябинович из биолугикческого сехтору сообщит на тему
... - Костоглодов порылся в бумагах на своем столе, - Великая победа
Григория Васильича Романова в 1985-ом году и ее влияние на ход мировой
истории." Рябинович - гладкий до скользкости молодой человек с выражавшим,
что потребуется, лицом - вскочил с места и проследовал к кафедре. "Давай,
Моисей ... - поощрил Костоглодов, откидываясь на спинку стула, - Десять
минут тебе даю на все-про-все." "Много лет назад, осенью 1985-го года, -
затараторил докладчик, поглядывая в заготовленую бумажку, - умер доблестный
продолжатель дела Ленина, Сталина и Брежнева Константин Устинович Черненко.
Смутное время стучалось в двери нашей Родины. Стройные ряды брежневских
бойцов поредели, и даже в высшие эшелоны партии проникли ревизионисты и
отступники ..." - по лицу Рябиновича пробежала горестная тень.
Эрик скосил глаза на лист с вычислениями, лежавший на коленях, и стал
решать последнее по счету уравнение в уме.
"... И все же здравый смысл возобладал: с преимуществом в один голос
Политбюро выбрало товарища Романова, а не ренегата Горбачева!..."
Поразмыслив, Эрик понял, что комплексная добавка к частоте к желаемому
результату не приведет.
"... Следующей вехой в борьбе с ревизионистами был арест горбачевского
подпевалы Яковлева ..." - жужжал Рябинович.
Преобразование Фурье даже не стоило пробовать.
"... И в честь великой победы Григория Васильевича каждый год теперь
считается 1985-ым!..." - докладчик закончил выступление, как и полагалось,
на торжествующей ноте.
Непроизвольно реагируя на изменение шумового фона, Эрик поднял глаза.
"Неплохо поработал, Моисей! - сдержанно похвалил Костоглодов, - Но все же
есть кое-какие упущения." Комсомольский секретарь встал и прошелся
взад-вперед по сцене. "Во-первых, не упомянул ты про великую борьбу
товарища Романова за охрану окружающей среды. Сам знаешь: ежели б не
Григорий Васильич - полноизолирующие костюмы всем нам носить бы пришлось!
Во-вторых, поэтический дух у тебя недозвучал - на одной ярости доклад ты
построил. Помни Моисей: ярость супротив идейного врага высоко летит, да
быстро падает, - оттого Партия сейчас упор на поэтику делает. А в третьих
... - на лице Костоглодова появилось недоуменное выражение, - ... э-э ...
забыл, понимаешь, что в-третьих было. - он почесал в затылке, - Ну да
ладно, потом вспомню." Разрешив мановением руки Рябиновичу идти, секретарь
сел за свой стол. "Следующий доклад сделает дорогая наша, - Костоглодов
плотоядно улыбнулся, - Мариночка Погосян на тему ... - он полез в свои
бумажки, - Агрессивные планы Соединенных Штатов Океании и Восточноазиатской