"Всеволод Бенигсен. Русский диптих" - читать интересную книгу автора

жениться звучал в данном контексте дико - как будто Штормовой хотел сказать:
вот женился бы, тогда бы не отпустили.
- А что это изменит? - выдавил Левенбук после паузы.
- Ничего, - как будто удивившись наивности вопроса Левенбука, ответил
Штормовой.
Левенбук хотел спросить, зачем же ему тогда жениться, но стало лень.
- Ну, это я так, к слову, - сказал Штормовой, проходя на кухню. - А что
спрашивали?
- Да, как и предполагал, все по поводу Гуревича и компании.
- Ну, ты им все рассказал?
- А куда было деваться?
- Ну и правильно. Я тебе давно говорил, зря ты с ними якшаешься.
- Что значит "якшаюсь"?! - возмутился Левенбук. - Я с ними общаюсь!
Они - мои друзья!
- Какие же они друзья, если ты на них показания дал?
Левенбука эта постановка вопроса смутила, потому что Штормовой
употребил слово "дружба" в каком-то его древнем, давно умершем значении.
Сейчас "дружба" значила кучу разных вещей и только в последнюю очередь
готовность умереть за друга в застенках Лубянки.
- Да шучу я, шучу, - успокоил Левенбука Штормовой, ставя на стол
принесенную с собой бутылку водки. - Все всем и так понятно. А я и не
сомневался, что тебя отпустит. Когда ты мне позвонил, я даже не удивился.
- С чего это? - хмыкнул Левенбук: ему была неприятна уверенность
Штормового. Задним умом, как говорится, все крепки.
- Ну, тебя по поводу "пзхфчщ" дергали?
- Ну да.
- А я тебе сразу сказал, галочку поставят и отпустят.
- Так это, может, после меня так и будет, - усмехнулся Левенбук. - Это
ж я следователю и посоветовал так поступать. Он-то сам не знал, что с этим
"пзхфчщ" делать.
- Хвалю! Значит, двинул мою идею в массы.
- Ага. Только я теперь первый "пзхфчщ".
- Это плохо, - покачал головой Штормовой и разлил водку по рюмкам.
- Почему? - насторожился Левенбук.
- Первый - он всегда вроде животного для эксперимента. На нем проверяют
реакцию. Сейчас тебя отпустили. Потом посмотрят, что будет. Потом решат
сослать и тоже посмотрят. А потом расстреляют и снова сядут смотреть.
- Может быть, - вздохнул Левенбук, начиная чувствовать себя подопытной
крысой, которую пометили невидимым раствором и отпустили в привычную среду
обитания. - Но у меня, знаешь ли, как-то выбор был невелик.
- Тогда выпьем за твое чудесное возвращение и за "пзхфчщ", которым ты,
возможно, спас многие жизни. В том числе и этих придурков, Гуревича и
прочих.
- Чего это они "придурки"? - снова обиделся Левенбук и демонстративно
поставил рюмку на место.
- Да потому что. Ты у Гуревича что-нибудь читал?
- Читал, конечно.
- У него в каждой повести один персонаж обязательно усатый.
- Ну и что?
- Это как посмотреть, - прищурился Штормовой. - Он как будто нарочно