"Виктор Беньковский, Елена Хаецкая. Анахрон (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

напарником откланялся. Сказал "будем искать" и "позвоните через
несколько дней".
Пренебрегая правилами, Сигизмунд задымил прямо в офисе.
Светка не возражала. Федор пошел искать доски, чтобы забить
дверь.
Когда Федор ушел, Светка вдруг бросила тряпку в таз и
распереживалась. Все данные на компьютере остались!.. Все
заказы!.. Весь баланс!..
- Так на бумаге же все сохранилось, - сказал Сигизмунд.
Но воображение Светки, распаленное бумажными триллерами,
причудливо рисовало страшные картины: попали данные в злые
руки... и начинается роман ужасов.
- Брось ты, Светка, - устало сказал Сигизмунд. - Там уже,
небось, все потерто. Кому мы нужны с нашими тараканами...
Явился Федор с досками и молотком. Разжился где-то за дивно
короткий срок. Заколотил взломанную дверь со стороны
арендаторского входа. Совсем уже собрались уходить, когда в
дверь позвонили.
Еще двое. Этих тоже опустили ушлые Сереги. Впрочем, эти
отнеслись к случившемуся с юмором. Или по фиг им было. Тоже
отзвонились своему начальству - порадовали. Попытались утешить
Сигизмунда с поникшей дружиной: мол, не вешайте носа, ребята,
глядите на нас и берите пример.
Бодрых ребят кинули на три с половиной тысячи баксов.
Побазарили, покурили. После чего ребята отправились
знакомой тропой, в РУВД. Исковое, блин, заявление подавать.
Светка совсем ослабела от переживаний. Сигизмунд подвез ее
домой. Пока вез, в голове неотвязно вертелись слова, которые
услышал вчера от Аськи: "говенная морось... говенная морось..."
Светка молчала. Сонно глядела на дорогу. Прощаясь, Сигизмунд
бегло чмокнул ее в щеку.
...И когда уже сворачивал на Садовую, отчетливо услышал -
как будто кто-то рядом, в машине, произнес это вслух: "ЖИЗНЬ
БЕССМЫСЛЕННА". Эти два слова будто взорвались Сверхновой, и
Вселенная, где существовала особь по имени Сигизмунд, мгновенно
преобразилась: на лиловых клубящихся небесах Хаоса взошло Черное
Солнце.
Под этим Черным Солнцем утратило всякий смысл все то, чем
тешила себя на протяжении тридцати шести лет означенная особь.
Чувство это было настолько всеобъемлющим, что спасительная
способность к анализу, расточилась, растеклась, как часы на
картине Сальватора Дали.
Сигизмунд остался один на один с диким животным ужасом.
ЖИЗНЬ БЕССМЫСЛЕННА. Эта мысль поглотила его, как пучина. ЖИЗНЬ
БЕССМЫСЛЕННА. Он начал приискивать подходящий столб, в который
можно было бы врезаться и покончить с этим раз и навсегда.
Разогнаться и врезаться. ЖИЗНЬ БЕССМЫСЛЕННА. Раз и навсегда -
покончить, и больше не будет страшно.
Садовая. Час "пик". Сигизмунд медленно, обреченно полз в
каше машин, то и дело застревая в пробках. Разогнаться и