"Кирилл Бенедиктов. Блокада, Книга 1. Охота на монстра ("Этногенез" #3)" - читать интересную книгу автора

дипломатов и нелегалов НКВД, в которых назывались даты нападения Германии на
Советский Союз. Даты различались между собой, причем весьма значительно -
правда, среди них пряталась и настоящая, 22 июня 1941 года. Но расхождения в
датах не могли скрыть главного - в том, что Гитлер нападет на Советский
Союз, не сомневался практически никто.
Кроме Сталина.
Хозяин пребывал в твердой уверенности, что Гитлер не посмеет объявить
ему войну. Он полагал, что достаточно напугал Адольфа аккуратно
подбрасываемой ведомству Канариса информацией о забитых боевыми самолетами
аэродромах и танковых армадах, сосредоточенных на границе с Польшей. О
"линии Сталина" в лесах Белоруссии, которую невозможно ни взять в лоб, ни
обойти с флангов. О строящихся на Урале новых военных заводах, призванных
полностью обеспечить Красную армию боевой техникой даже в случае затяжной
войны.
22 июня прошлого года выяснилось, что Гитлер почему-то не испугался.
Берия отлично помнил, каким шоком стало для Сталина известие о начале
войны. Разбуженный в половине четвертого утра звонком Жукова, Хозяин приехал
в Кремль с Ближней дачи в Кунцево. Сидел на заседании Политбюро бледный,
растерянный - таким шеф госбезопасности не видел его никогда. Вертел в руках
пустую трубку, время от времени поднося ее ко рту, и тут же опуская руку.
Когда Жуков и Тимошенко доложили обстановку - немецкая армия начала
наступление на всем протяжении западной границы, сотни наших самолетов
уничтожены на аэродромах, люфтваффе бомбит Севастополь, Киев и Минск -
Сталин, мучительно выговаривая каждое слово, спросил:
- Вы уверены, что это не провокация немецких генералов?
Сидевшие за столом онемели от неожиданности. Берия отчетливо вспомнил
резолюцию Хозяина на донесении одного из лучших агентов советской разведки -
офицера люфтваффе, предупреждавшего о том, что война начнется в промежутке с
22 по 25 июня. "Товарищу Меркулову. Можете послать ваш источник из штаба
германской авиации к такой-то матери! Это не источник, а дезинформатор" -
написал тогда Сталин и подчеркнул написанное красным карандашом.
Тимошенко, побагровев, поднялся из-за стола.
- Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике! Какая
это провокация?
Некоторое время Сталин молчал, разглядывая свою трубку. Потом негромко
сказал:
- Если нужно организовать провокацию, то немецкие генералы будут
бомбить и свои города. Гитлер наверняка не знает об этом. Нужно срочно
позвонить в германское посольство.
"Он сошел с ума", - подумал тогда Берия с ужасом. Воображение у него
всегда было хорошим, и он отчетливо представил себе, какой хаос начнется в
стране, если Хозяин выпустит из рук рычаги управления.
Почти час ждали Молотова, отправившегося на встречу с немецким послом.
Мучительно медленно тянулись минуты, в комнате висело вязкое, тягостное
молчание. Потом двери раскрылись, вошел Молотов с синевато-белым лицом.
Сталин поник на своем стуле, сгорбился и опустил голову. Трубку он положил
на стол - не хотел, чтобы собравшиеся видели, как у него дрожат руки.
Драгоценные минуты, когда еще можно было организовать сопротивление,
нанести ответный удар, уходили, как песок сквозь пальцы, а Хозяин не мог
решиться даже на то, чтобы отдать внятный приказ Жукову и Тимошенко.