"Кирилл Бенедиктов. Блокада, Книга 1. Охота на монстра ("Этногенез" #3)" - читать интересную книгу автора

помог. А этот... гороскоп... никому, кроме меня не показывай. Я на днях
заеду, заберу.
Вернувшись в Москву, Абакумов сразу же поднялся в кабинет к Берия, но
наркома на месте не оказалось - секретарша сказала, что Лаврентий Павлович
уехал и будет поздно вечером. Несколько минут генерал раздумывал, не
поставить ли в известность Меркулова: в конце концов, комбинациюс Гурджиевым
вел именно он. Решил - не стоит; субординация - великая вещь, пренебрегать
ею нельзя. В иерархии НКВД они с Меркуловым стояли на одной ступени
служебной лестницы - заместители наркома. Меркулов с Гронским уже поработал
и особых результатов не добился: нельзя же, в самом деле, считать
результатом бессвязный бред, присланный Мушкетером из Парижа, все эти "огни
преисподней", "любовницу Сатаны" и "оживление мертвых". У него, Абакумова,
есть, по крайней мере имена: Эккарт и Хаусхоффер. Вот о них-то и следует
расспрашивать старого эмигранта, а вовсе не о заброшенных румынских замках и
тайниках на берегу озера Рица. Именно с этим предложением Абакумов собирался
пойти к Берия.
Он заперся в своем кабинете, выпил рюмку армянского коньяку, положил на
стол лист чистой бумаги, карандаш и начал набрасывать план предстоящей игры.
Такую работу Абакумов никогда не любил - он был человеком действия, бойцом,
а не стратегом, просидеть ночь в засаде было для него куда проще, чем
придумать изящную оперативную комбинацию. Сева Меркулов, напротив, был силен
в стратегии: не зря же Хозяин поручил ему надзор за разведкой. Но Абакумов
понимал: сейчас у него появился редкий шанс опередить Меркулова. Ради этого
стоило попотеть.
Часы показывали половину двенадцатого, когда в тишине кабинета резко
зазвонил рогатый черный телефон.
- Виктор Семенович, - голос в трубке был сух, как папиросная бумага, -
это Поскребышев. Приезжай в Кремль, тебя хочет видеть товарищ Сталин.

Глава десятая. Учитель танцев


Париж, июнь 1942 года


1

К дому на рю Колонель Ренар Жером подходил, чувствуя себя таксой,
засовывающей голову в барсучью нору. Таксу, конечно, на то и натаскивают.
Тренируют, кормят, дают время от времени погоняться в свое удовольствие за
какой-нибудь мелкой дичью. Но приходит день - и надо лезть в нору, в глубине
которой сидит здоровенная злая зверюга, готовая откусить тебе голову.
Старик-эмигрант был совсем непохож на барсука. Но чем дольше Жером
анализировал странное равнодушие немецких хозяев Парижа к чудаку-мистику,
тем тревожнее становилось у него на душе. До войны Гурджиев поддерживал
отношения с десятками известных парижан, его считали учителем и пророком
влиятельные мужчины и женщины по обе стороны Атлантики. Вряд ли он оборвал
все контакты после прихода немцев. По неписаным правилам разведки, человек с
такими связями просто обязан попасть в разработку. Если старика не трогают,
значит, за ним наблюдают, и наблюдают пристально. Встреча в кафе прошла