"Кирилл Бенедиктов. Прогулка" - читать интересную книгу автора

менять памперсы, гулять исключительно по графику.
Знала бы ты, Аня:
Пять часов - это, конечно, поздно. Весна нынче выдалась странная -
неделю тепло, неделю холодно, сейчас вроде распогодилось, но к вечеру
наверняка подморозит. Два с половиной часа, обещанных Ане, им не прогулять,
но и полутора хватит за глаза. Лизонька чудесно спит на воздухе, если
повезет, то и после прогулки продрыхнет еще часика два, а за это время можно
разделаться с материалом. Дойдем до озера, решил Антон, прокатимся немного
по берегу, там безлюдно и не лают собаки, которые пугают Лизоньку, а потом
вернемся. Как раз полтора часа:
Антон проверил, плотно ли повязана теплая шапочка, укрывавшая кудрявую
головку дочки от коварного апрельского ветра, подоткнул верблюжье одеяльце,
сунул на всякий случай под матрасик любимую Лизонь-кину желтую
рыбку-погремушку, накинул на плечи кожаную куртку, всунул ноги в кроссовки -
хорошие кроссовки, привезенные из Амстердама "Адидас Торшн" - пружинящий
шаг, хлопнул по карману - пачка "Галуаз" оказалась на месте, открыл дверь и
выкатил коляску в коридор. Прогулка началась.

2

Дом, где жили Антон, Аня и Лизонька, был расположен очень удачно - в
пятнадцати минутах ходьбы от далеко не последней на своей ветке станции
метро и на самой границе большого парка. За удачное местоположение дому
прощалось многое - и загаженный подъезд, и постоянно ошивающиеся во дворе
темные личности, и периодически ночующие на лестницах бомжи. Старый район,
старые, еще дореволюционные, заводские корпуса, соответствующая социальная
структура. У пожеванных жизнью алкоголиков, вылезающих по весне из каких-то
потаенных щелей, подрастала достойная смена. В детском саду, мимо которого
приходилось ходить к метро, все лавочки были засижены кошмарно одетыми,
противно ржущими, постоянно об-долбанными подростками обоего пола.
И все-таки дом был расположен удачно. Потому что стоило покинуть
пределы двора, пройти тенистой липовой аллеей, протянувшейся между
старинных, девятнадцатого века краснокирпичных построек - бывших складов
текстильной мануфактуры, - и свернуть направо, за угол чугунной ограды, как
перед тобой распахивался совершенно другой мир. Границей этого мира служила
железная дорога, хоть и проходившая близко к дому, но совершенно не слышимая
в квартире - даже при распахнутых настежь окнах. За железной дорогой
расстилался огромный парк, старый и таинственный, овеянный многовековой
славой. Некогда - лес. Впрочем, часть парка и поныне считалась лесом -
тянулась отсюда до самой Кольцевой, перехлестывала через нее и смыкалась с
реликтовыми чащобами ближнего Подмосковья. Когда-то здесь знатно пошаливали
лихие люди, грабили проезжих купчишек.
В последние годы ту часть парка, которая прилегала к железной дороге,
облюбовали собачники. Расчистили себе несколько площадок, понастроили всяких
вышек, стенок, лестниц и прочих тренажеров для лучших друзей человека,
завели даже специальный магазинчик, торгующий костями и мясными обрезками.
По выходным на площадках устраивались тренировки для собак сторожевых и
охранных пород; огромные псы яростно бросались на неуклюжих людей в толстых
телогрейках, рычали и рвались с отчаянно лязгающих цепей. В такие дни лай,
доносившийся с собачьих площадок, был слышен даже во дворе дома, где жили