"Кирилл Бенедиктов. Коралловый остров" - читать интересную книгу автора

погружения), одна из самых старых традиций подводного плавания заключается в
том, что погружения всегда нужно совершать с партнером. Вот этот-то партнер
и называется бадди]

3

Старик был высохшим, худым, желтым, как бумага, из которой капитан
Саид-бей крутил свои вонючие папиросы. Он сидел в древнем кресле-качалке,
угрожающе скрипевшем при каждом его движении, и время от времени подносил к
пергаментным губам банку пива "Миллер". Отхлебывал он оттуда или нет,
Кольцов не видел.
- Добрый день, - поздоровался Максим. Голос прозвучал как-то
неуверенно.
Старик вновь поднес ко рту свою банку, но глаза так и не раскрыл.
- Он, наверное, по-английски не говорит, - прошептала Оксана,
прятавшаяся у него за спиной.
- А я не говорю по-арабски, - огрызнулся Максим и повторил, на этот раз
чуть громче: - Здравствуйте, мистер!
- Салам, - произнес старик равнодушно. Губы его при этом не
шевельнулись. Слово прозвучало как бы само собой и осталось висеть в жарком
воздухе.
- Точно не спикает, - вздохнула Оксана едва ли не с облегчением.
- Ну и хрен бы с ним, - пробормотал Кольцов, осматриваясь. Строение,
которое он разглядывал с борта яхты в бинокль, вблизи оказалось еще более
жалким и несуразным. Низкое, длинное, похожее на ангар для лодки, а не на
человеческое жилище. "Как он туда забирается? - подумал Кольцов. - На
четвереньках, что ли?"
Если бы не дурацкая уродливая хижина, на острове было бы очень красиво.
Песок, пальмы, неправдоподобно синее зеркало лагуны. "Идеальное место, -
подумал Кольцов. - Лучше не придумать".
- Будем ставить лагерь, - сказал он решительно. - На той стороне, чтобы
дедушке не мешать.
Тут он вдруг понял, что дедушка открыл наконец свои глаза и смотрит на
него неприятным немигающим взглядом.
- Ну, чего уставился? - грубо спросил Кольцов по-русски. - Нравлюсь я
тебе, что ли?
Старик не ответил. Молча смотрел на Максима неподвижными черными
глазами. Потом поднес к губам банку "Миллера" и сделал большой, неожиданно
звучный глоток.
Максим неожиданно разозлился.
- Пошли отсюда, нечего с ним разговаривать.
- Да я и не разговариваю! - возмутилась Оксана. - Ты же сам, Максик...
"А ведь она права! Зачем я вообще сюда поперся? Разрешения у этой
обезьяны спрашивать? Смешно... Нервничаешь ты, Максим Эдуардович, сильно
нервничаешь, а это не есть хорошо... Ну-ка, соберись, тряпка, и займись
наконец делом!"
Белый песок взлетал из-под белых теннисных туфель Кольцова. Прочь от
выжившего из ума старика, прочь от его мерзкого жилища, от зловещего скрипа
разваливающегося кресла-качалки!
На берегу он немного отдышался. Сердце колотилось в груди, как после