"Кирилл Бенедиктов. Восход шестого солнца " - читать интересную книгу автора

тотонак стоял на четвереньках посреди длинного, уставленного кувшинами с
октли стола и громко рычал, изображая ягуара. Расслышать что-нибудь в таком
грохоте и гуле казалось невозможным, но человек в черном плаще говорил почти
беззвучно, одними губами, и Кортес его понял. Кемаль ибн-Валид - так звали
молодого задиристого футувву, которого он прикончил на Площади Цветов
пятнадцать лет назад. "Неужели все эти годы его родня искала меня, - подумал
Кортес, незаметно нашаривая на поясе рукоять меча, - искала даже здесь, в
стране, где правосудие халифа почти бессильно?" Он приготовился резко
вскочить, опрокинув тяжелый стол на человека в черном, но тот выставил
вперед пустые ладони и едва заметно мотнул головой, давая понять, что не
ищет ссоры.
- Садись, - коротко приказал Эрнандо, кивком указывая незнакомцу на
низкую скамью по ту сторону стола. - Налей себе вина и говори, что тебе
нужно.
Человек в черном вежливо поклонился и опустился на липкую от пролитого
октли дубовую лавку. На стоявший перед Кортесом кувшин он даже не взглянул.
- Благодарю тебя, - произнес он по-арабски, - но пить я не стану.
- Назови свое имя, - потребовал Кортес. - Поскольку мое ты, я полагаю,
знаешь.
Незнакомец тонко улыбнулся. На вид ему было лет пятьдесят, и опасным он
не выглядел - худое смуглое лицо со впалыми щеками, умные внимательные
глаза, ухоженные руки с гладко отполированными ногтями. Не наемный убийца и
не судебный чиновник, а, скорее, придворный, неизвестно как попавший в этот
вертеп. "Интересно, - подумал Кортес, - понимает ли он, чем рискует,
очутившись здесь в самый разгар праздника Ицкитекатля? Праздника бога вина,
когда все, кроме безусых юношей, получают право пить сколько угодно октли,
когда захмелевшие мешики решают свои споры с помощью острых обсидиановых
ножей, когда никто не ведет счет зарезанным в пьяных драках или утонувшим в
каналах Теночтитлана... Возможно, правда, он пришел сюда не один". Кортес
осторожно оглядел зал, выискивая взглядом тех, кто мог бы сопровождать
человека в черном. Ни одного мавра он не увидел. За соседним столом громко
хохотали его лейтенанты Диего и Эстебан, развлекавшиеся с девчонками-отоми
из ближайшего Дома Радости, но, кроме них, все посетители заведения были
мешиками.
"Очень глупый, - решил Кортес. - Или очень смелый. Впрочем, одно
другому не мешает".
- Тубал, - коротко представился незнакомец. Эрнандо прищурился.
- Еврейское имя. А вина не пьешь. Почему?
- Мои родители были иудеями, - пожал плечами Тубал, - а я принял веру
Аллаха. Однако позволь мне перейти к делу. Я секретарь одной весьма важной
персоны, которая находится сейчас в Теночтит-лане под чужим именем. Мой
хозяин хочет видеть тебя, футувва Кортес. Немедленно.
- Ты называл какое-то имя, - равнодушно проговорил Кортес, наливая
себе стакан октли. - Изволь объяснить, что ты имел в виду. И запомни,
кстати - я не футувва, а христианин-кабальеро. Я не изменял вере своих
отцов, чалла [Чалла (чала) - букв. "ни то ни се", пренебрежительное название
иудеев, принявших ислам].
Если его собеседник и был оскорблен подобным замечанием, то виду не
подал.
- Имя Кемаля ибн-Валида хорошо знакомо моему хозяину, - спокойно