"Жюльетта Бенцони. Гордая американка ("Женщины средиземноморского экспресса" #2) " - читать интересную книгу автораотправлении. Александра сунула кондуктору билет и окинула проводника
растерянным взглядом. - Судьбе было угодно, чтобы я опять свалилась вам на голову, - вздохнула она. - Скорее проводите меня в мое купе: мне совершенно необходим отдых. - Это видно невооруженным глазом, мадам. К сожалению, вы окажетесь прямо над колесами: это единственное свободное купе. - Неважно! Кажется, я способна уснуть прямо на гвоздях, как факир. - Слава Богу, на гвоздях я вам спать не предлагаю, - с улыбкой отозвался Пьер. - Могу ли узнать, куда вы держите путь? - В Канны. В следующее мгновение Александра очутилась в купе, ничем не отличающееся от того, воспоминания о котором будут сопровождать ее по гроб жизни. Единственное отличие состояло в отсутствии двери, которая позволяла бы проникнуть в соседнее купе... - Не желаете ли чего-нибудь выпить? - предложил проводник. - По-моему, это вам не помешает, миссис Каррингтон. - Вы запомнили фамилию? - О, мадам, вы относитесь к женщинам, которых невозможно забыть, даже если очень постараться. Однако, если позволите поделиться наблюдением, вы выглядите страшно утомленной, как после длительного путешествия.. - Так и есть: только этим утром я прибыла из Вены. Можно ли накрыть прямо здесь подобие ужина: скажем, бульон, омлет? В вагон-ресторан я не пойду. - Понимаю, у вас сохранились о нем не очень приятные воспоминания... Я - Спасибо. Признаться, первым делом мне хочется глотнуть коньяку. Предлагая какой-нибудь напиток, Пьер Бо имел в виду горячий чай; впрочем, он воздержался от замечаний. Воистину, американские дамы совершенно не похожи на своих европейских сестер, хотя эта разница казалась ему даже симпатичной: по его мнению, чашка чая могла успокоить разве что англичанина. Совсем скоро Александра, которой был подан отличный трехзвездочный коньяк, сняла шляпу и пыльник и стала дегустировать напиток, рассматривая окрестности Парижа, которые и сейчас произвели на нее не менее удручающее впечатление, чем в первый раз. На самом деле она не очень-то соображала, что делает. Первым ее побуждением после того, как она поднялась с постели, чувствуя еще больше отчаяния, чем когда ложилась, было справиться о расписании пароходов, отплывающих в Америку, однако она бросила трубку внутреннего телефона, так и не дождавшись ответа портье. Что ей делать в Нью-Йорке, где, кстати, не будет Джонатана, чей дом может встретить ее запертой дверью? Ждать в отеле, задыхаясь от жары и корчась под насмешливыми взглядами недоброжелателей, возвращения супруга, после чего, бросившись к его ногам, умолять о прощении и просить отменить поспешное решение? Что за нелепость! Каррингтон вынес жене приговор, даже не выслушав ее защитной речи, лишив ее законного права оправдываться. Хуже того, он нисколько не усомнился в правдивости репортерского вымысла! Как при подобных обстоятельствах бедняжке не чувствовать себя оскорбленной? Ей совершенно не хотелось жертвовать гордостью и защищаться... Больше всего на свете она не переносила несправедливость. Приговор, |
|
|