"Жюльетта Бенцони. Новобрачная ("Женщины средиземноморского экспресса" #1) " - читать интересную книгу автора

один год: юная маркиза шестнадцати лет, только что вышедшая замуж, красивая
американка, уверенная в себе самой и в своих чарах, и прелестная
маньчжурская принцесса, которая была хрупкой, как нефрит белого цвета, но
таила в душе своей твердость, подобную металлу, выкованному в адском
огне...
Мало-помалу в купе установилась тишина. Мужчины мечтают или спят, а
может, делают одновременно то и другое. Пьер Бо тоже закрывает глаза, и
привычный ритм поезда убаюкивает его. Он знает, что не уснет, так как он
никогда не засыпал на своем посту, расположенном в конце длинного коридора,
обитого красным деревом. Он просто-напросто отдастся во власть своих
воспоминаний, особенно о тех трех женщинах, по-прежнему для него дорогих.

Глава I
На древо взгромоздясь...

Гроза, которая разразилась после обеда, ближе к вечеру, что обычно
бывает после долгой летней жары, нанесла некоторый ущерб городу Динару.
Вилла "Морган" и сад пострадали не очень сильно: одна упавшая сосна,
побитые градом грядки гортензии, одно разбитое стекло в оранжерее и
превращенные в бесформенные просеки, изрытые канавками песчаные аллеи. С
наступлением темноты стало почти холодно, и ослабевший к вечеру ветер
превращал каждую самую маленькую ветку в настоящий фонтан.
Мелани совершенно вымокла: на нее вылилась вся вода, скопившаяся в
кроне магнолии. Хорошо еще, что, пробегая через кухню, она схватила большую
черную шаль, которую Роза обычно надевала, когда отправлялась на рынок,
если было ветрено. Этой шалью она обернулась полностью, почти спрятав под
ней ночную сорочку, единственную одежду, остававшуюся на ней в столь
поздний час.
Каждый вечер, укладывая свою воспитанницу в постель, Фройлейн отдавала
всю одежду, которую Мелани снимала, горничной и просила повесить ее в шкаф
или положить в "грязное". Она не оставляла для Мелани даже халата или
комнатных туфель, которые она считала баловством, совершенно не совместимым
со спартанским воспитанием, как его понимали, по крайней мере, в ее родной
Германии. Всю одежду приносили утром, когда Мелани вставала с постели,
поскольку ей не позволялось вылезать из-под одеяла до предписанного часа,
какова бы ни была насущная потребность в ночное время ее мочевого пузыря. В
случае же крайней необходимости все нужное для этого находилось в тумбочке,
стоящей у изголовья кровати.
Таким образом, следуя этим жизненным правилам, достойным солдата
Фридриха великого, единственная наследница рода Депре-Мартелей была
доведена до того, чтоб мчаться галопом босиком по мокрой траве, что,
впрочем, нисколько ее не смущало: в пятнадцать лет, да еще летом на свои
ноги не жалуются. Мелани пошла бы и на другие жертвы ради удовольствия
увидеть бал, который вот-вот должен был начаться на соседней вилле.
И лишь пробежав большую лужайку, она обернулась, чтоб удостовериться,
что не происходит ничего необычного: действительно, на белой вилле,
прикрытой черепичной крышей, словно зонтиком, по-прежнему ставни-глазницы
были закрыты: света в окнах не было. Это было естественно, ведь уже поздно,
но бал никогда не начинался раньше десяти часов вечера, и цыганское пение
можно будет услышать только через полчаса.