"Жюльетта Бенцони. Путешественник " - читать интересную книгу автора

дым пожара, светилось нежной голубизной, и впервые за долгие месяцы умолкли
пушки. Поговаривали, что англичане, измотанные безуспешной осадой Квебека,
собирались покинуть устье реки Святого Лаврентия и до наступления зимы уйти
в открытое море, чтобы уберечь свои корабли от ледового плена.
Судя по тому, как вели себя люди, находившиеся в небольшом форте, в
этом была доля правды. Укрепление охраняло Фулонскую бухту, откуда можно
было наблюдать за движением по реке в обоих направлениях и помешать высадке
неприятеля у подножия утеса, на узкой полоске земли, где раньше молотили
зерно. Как и многие другие укрепленные пункты, этот был наспех сооружен в
начале лета 1759 года, когда у Квебека неожиданно для всех появились
парусники английского адмирала Даррелла. Это произошло, как позже стало
известно, по вине предателя Матье-Теодоза Дени де Витрэ, который, желая
заслужить какое-то звание в британском флоте, без колебания провел
неприятеля через опасное устье Св. Лаврентия - надежного защитника
Квебека; - с его островами, скалами, отмелями и коварными течениями.
Фулонский пост был, как родной брат, похож на соседний форт в бухте
Мэр, да и на другие укрепления, возведенные в такой же спешке: толстые стены
из заостренных бревен, а над ними - вышка с покрытой дранкой крышей.
При первом взгляде трудно было понять, в чем смысл всех этих
укреплений, расположенных в виде ожерелья. Зачем, спрашивается, канадцам
потребовалось обносить ими крутой скалистый склон, этот гигантский, вбитый в
устье реки клин, на котором гордо расположилась столица Новой Франции? На
самом деле это был лишь обман зрения: только один из этих небольших фортов
был действительно важен - в Фулонской бухте, ведь именно он прикрывал с этой
стороны единственный доступ к огромному мысу. Никому не известный вход
таился под покровом сосен, кленов, берез и непроходимыми зарослями колючего
кустарника, под густой зеленью, скрывающей крутую тропу - по ней от реки
можно было подняться до самого города.
Понятно, почему столь ревностно и тщательно защитники Квебека пытались
скрыть его от глаз неприятеля. Однако теперь этот нехитрый форт, казалось,
решил забыть о войне: через широко распахнутый вход было заметно, как
оживились одетые в старую выцветшую и полинявшую униформу люди. Одни мылись,
другие выносили проветрить матрасы или перекатывали бочки. Кто-то стирал
свои вещи или чистил оружие. И все это происходило в полной тишине.
С высоты скалы, на которой он сидел, Гийом заметил даже начальника
поста капитана Вергора дю Шамбона. Стараясь не запачкать свои начищенные
сапоги, он самодовольно фланировал по грязному двору. Задрав нос,
полуприкрыв глаза и выпятив грудь колесом, капитан смахивал на важного
индюка.
Внезапно худое лицо мальчика покраснело от гнева, к которому
примешивалось горькое чувство бессилия: он и раньше не любил отца
Милашки-Мари, но с сегодняшнего утра он испытывал к нему отвращение... С
чего вдруг этот напыщенный дурак решил отправить жену и дочь в Монреаль? Да
еще в тот момент, когда все вроде бы устраивается?.. Самой нелепой, пожалуй,
была его довольная физиономия! Казалось, он более чем всегда был доволен
своей персоной, вместо того, чтобы впасть в отчаяние от одной лишь мысли
прожить два-три дня, не видя своей малышки. Но нет, он-то как раз был
доволен. Кто плакал, так это Гийом...
Или, может, он улыбался при мысли, что избавился от жены? Сидеть за
столом лицом к лицу с госпожой Вергор (хотя с тех пор, как здесь появились