"Жюльетта Бенцони. Фиора и Папа Римский " - читать интересную книгу автора

Все, за что он сражался, оказалось обманом! Раздираемая между империей
и Францией Бургундия не имела больше никаких прав на собственную
независимость. Войдет ли она в состав империи или станет французской
провинцией, какое это имело теперь значение, если он никогда этого не
увидит.
Отказавшись от повязки на глаза, предложенной ему палачом, осужденный
обвел взглядом площадь, запруженную людьми, их напряженные лица, огромные
деревья, и еще выше - лазурное небо, исчерченное стремительным полетом
ласточек.
Затем он твердой поступью подошел к плахе, улыбнулся в знак прощения
заплечных дел мастера, который, встав на одно колено, молил простить его, и
в свою очередь склонил колени.
- Фьора! - прошептал он. - Я так любил тебя и люблю по-прежнему. Не
забывай меня!
Без малейшего трепета Филипп де Селонже опустил голову на грубый
деревянный чурбак и закрыл глаза.
Палач поднял свой меч...


Глава 2

ДОМ, УВИТЫЙ БАРВИНКОМ

Фьора была уверена, что на свете нет места прекраснее, чем ее замок на
берегу Луары. Она полюбила его сразу же, как только увидела за поворотом
дороги, которая, продолжаясь дальше за стенами Тура, вела в монастырь
Сен-Ком. И хотя все это происходило зябким январским утром, когда природа,
охваченная зимним холодом, дремлет в ожидании весны, но даже тогда этот дом
был необычайно привлекателен!
Выстроенный из кремового туфа и розового кирпича в виде восьмиугольной
башенки, по обеим сторонам которой были расположены прямоугольные строения,
дом сверкал всеми своими нарядными окнами из разноцветного стекла. Вокруг
замка простирался обширный сад, который с одной стороны спускался к реке, а
с другой - переходил в лес, примыкавший к крепостным стенам
Ле-Плесси-ле-Тур, королевского замка, где накануне Фьоре и ее спутникам был
оказан самый теплый прием. Еще дальше к северу располагался старинный
монастырь, находившийся на островке, погруженном в сиреневатый туман, из
которого таинственно проступали его высокие колокольни, как бы устремленные
к небу. Все это напоминало рисунок, благоговейно выполненный каким-нибудь
набожным художником.
Дорога, ведущая в этот небольшой замок, была достаточно широка, чтобы
по ней могла проехать двухколесная карета.
Должно быть, она была уже старой, потому что вклинивалась меж
поросшими густой травой склонами, на которых уже пробивались первые нежные
побеги примулы и фиалки.
По обеим сторонам возвышались на фоне бледно-голубого неба старые дубы
с кривыми, поросшими серым лишайником ветвями. Своими кронами они
образовывали нечто вроде высокого свода, который летом, вероятно, давал
желанную прохладу и за которым виднелся как на ладони весь дом, словно
излучающий дружелюбие и, казалось, раскрывший свои объятия навстречу