"Артем Белоглазов, Лев Жаков. Да в полымя " - читать интересную книгу автора

9. Игорь

На балконах девятого этажа - никого, один я такой невезучий. Нет бы к
теще поехать или прекратить глотать снотворное. Глядишь, и удрал бы, пока не
разгорелось. Я до рези в глазах всматривался вниз, гадая, как скоро сюда
доберутся пожарные.
- Эй! - размахивал руками, стараясь привлечь внимание.
Как назло, одна автолестница стояла на углу, а другая - у второго
подъезда. Подъехать ближе мешали деревья, и ряд квартир с правой стороны
дома выпал из опеки пожарных, пусть и на время. Мне вообще редко везло, а
по-крупному так вообще однажды.
Ждать, когда в комнате уже трещит, пожирая обои, огонь, было
невыносимо. Накатило хорошо знакомое чувство беспомощности, осознание
безвыходности. Сделать ничего нельзя, и единственное, что от тебя
требуется - положиться на кого-то, отдать решение в чужие руки. От этих
людей будет зависеть твоя судьба, и ты слепо подчинишься. Выбора нет.
Неприятное, скользкое ощущение. Оно поселилось в груди еще с интерната
и долго, долго не уходило. До того самого дня, до их встречи.
Предаваться воспоминаниям на пожаре дело, конечно, важное и нужное -
шепнул язвительный внутренний голос. Иди к черту! - огрызнулся я.

Районная соцслужба на Стачек восемнадцать, третий подъезд, четвертый
этаж. Я часто бывал здесь - на приеме у специалиста. Учеба в университете
близилась к концу, и Татьяну Матвеевну очень заботило, куда я устроюсь.
Пожилая добрая тетка - пиджак на груди едва сходится, в детстве на такой
хорошо плакать - Татьяна обзванивала биржи труда и носилась по знакомым,
бездетным, как и она, одиноким старушкам, которым не на кого излить таящиеся
в душе запасы нежности.
Я вышел покурить: болтовня Кокиной утомляла. Обитая коричневым
дерматином дверь тяжело хлопнула, подтолкнула в спину. Слишком мощная
пружина. Для меня. Ничего, как говорят врачи: тренировки и еще раз
тренировки. Провались оно все. Я щелкнул зажигалкой, затянулся; пряный дымок
щекотал горло. Мне нельзя курить, и поэтому я курю. Назло.
Шаги по лестнице - легкие, будто идет кто-то невесомый: фея или... На
площадку поднялась девушка, болезненно-хрупкая, с короткими светлыми
волосами. Я угадал - фея.
- Мужчина, не подскажете, где отдел социальной помощи?..
Сигарета в пальцах дрогнула. Это мне? Я - мужчина?
- Сюда, - внезапно охрипнув, я шагнул в коридор, открыл дверь и
придерживал, пока девушка входила. Силенок-то у меня побольше будет.
- Спасибо, - она смутилась, опустила взгляд. Влажный блеск глаз,
бесцветные ресницы, бледная кожа. Фея.
Я глядел вслед, сигарета тлела, обжигая пальцы; к потолку в желтоватых
разводах вилась струйка дыма. Наконец, очнувшись, отпустил дверь. Выбросил
окурок в жестяную банку из-под кофе, стоящую возле перил. Рука дрожала, и
пепел упал на кафельную, невнятно-бурого цвета плитку. В обе стороны тянулся
коридор: выкрашенные унылым казенным колером стены - то ли оливковый, то ли
грязно-зеленый, на полу не хватает квадратов линолеума.
В комнате, за дверью с табличкой "Кокина, ведущий специалист" журчал
голос Татьяны Матвеевны. Полностью не разобрать, но из отдельных слов ясно -