"Лилия Беляева. 'Новый русский' и американка" - читать интересную книгу авторатого, как я прочла про очередную глупость, придуманную, естественно,
мужчинами. Конечно же, не женщина сочинила те же правила поведения для корейского императора, когда никому из смертных не дозволялось в древности дотронуться до него. А что совсем уж смешно - если сам император соизволил прикоснуться к кому-либо, то это место тотчас объявлялось святым и этот осчастливленный должен был всю остальную жизнь носить знак отличия - обычно шнурок из красного шелка. Но дальше-то, дальше что я прочла в этой книге для путешествующих! В 1800 году корейский император Тиенг-Тоонг-Тай-Оанг умер от опухоли на спине, потому только, что ничто железное не имело права коснуться его тела! А ланцет-то железный! Вот уж полные ублюдки эти прошлые законодатели с их иссушенными пенисами и затхлым запахом из чиновничьего рта! Когда секс от них сбежал далеко-далеко и навсегда, они, конечно же, хотят доказать, что ещё годятся на что-то, и придумывают свои идиотские законы, установления, табу и дерутся за власть, как шакалы! Ах, как мне вдруг стало жаль корейского императора с этой его длинной фамилией, похожей на стон! Как ему, должно быть, не хватало тогда жаркого, отзывчивого, гибкого женского тела! Убеждена - эти поганые старцы-чиновники и от женского, целительного присутствия его ограждали... И мне захотелось... мне захотелось... А я ведь не привыкла идти против своих прихотей! Зачем? Жизнь так коротка, а идиотов-чиновников с прогорклыми, дряблыми пенисами так много... Я вышла в коридор... Он был пуст... Я, правда. Еще толком не знала, на что решусь. Но к этому моменту в моей душе уже созрело желание почти что материнское - обнять, успокоить, приголубить какого-нибудь корейца в память Тиенг-Тоонг-Тай-Оанг... Продолжала ли я думать при этом и о своем непокорном, искусительном "новом русском" с криминогенным прошлым? О, конечно! Но почему-то какой-то внутренний голос мне уже совсем твердо посоветовал: "Не переживай на этот счет так уж сильно. Все будет так, как ты хочешь. Вот увидишь!" А пока я вдруг увидела, как по коридору, поигрывая очками, идет сонный узкоглазый маленький человек мужского пола. Он должен был быть корейцем - корейцы часто носят очки, - и он оказался именно им и был очень-очень удивлен, когда я сказала ему, что он - кореец. - Как вы догадались? - изумленно спросил он, надев очки и глядя, естественно, снизу вверх, хотя я стояла не на самых своих высоких каблуках. - Почему? - я повертела перед его глазами своим платиновым перстнем с крупным изумрудом и заметила, что маленький кореец как завороженный следит взглядом за этой моей безделушкой. - Потому что вы... вообразите... очень похожи на одного из ваших императоров... его звали... как же его звали? - я будто бы машинально вошла в свою каюту, а он, действительно как бычок на веревочке зашел следом за мной... - Его звали прекрасно - Тиенг-Тоонг-Тай-Оанг! - объявила я, считав с книги, которая так кстати лежала раскрытой на столе. - И... и что же? - все ещё ни о чем не догадывался этот довольно невысокий, очкастенький, скромный кореец, которому на вид можно было дать и десять лет, и шестьдесят - такая у них, у корейцев, да и у ряда подобных азиатских народов особенность. И, можно сказать, преимущество. Я же не |
|
|