"Андрей Белый. Москва под ударом ("Москва" #2) " - читать интересную книгу автора

дрянненьких саночках, точно какой неимущий, поехал куда-то; стрельнул
сверкунцами Кузнецкий, Тверская; Никитская сбавила свету; замеркли уже
переулочки.
Над многоверхой Москвой неслись тучи.
Поземица снежная перевивала волокна под ноги; расстались два дома; меж
ними писались замахи метели; мутнел переклик расстояний; кривой переулок
разглазил фонариком; вот - и заборик: с приметами снега.
Мандро расплатился.
Безверхий домишко желтел перед ним из теней; в прикалиток прошел;
серопузая психа попалась под ноги.
И голос сказал:
- Не споткнулись бы вы о корбасину.
Там из окошечка под голубым колпаком дозиратель смотрел неживым и
каким-то калелым лицом.
Позвонился.
В окне дозиратель вскочил, прилипая к стеклу старобабьим своим
подбородком; взял лампу: пошел отворять; прокащеила пастень в окне световом,
переломанная на гнилявом заборике; два растрепанца в тени приворотенки лясы
точили:
- Смотри-ка...
- Догожий какой...
- Долгорожий...
- И с баками...
Дверь тарарыкнула (домик был с поскрипом); и на пороге, ладонями
стиснувши ворот расстегнутый, шеи своей худобину показывал Грибиков, руку
простерши (живот с подтягухой); глаза - с прихиреньем; в старьишке, в
исплатанных, серо-кофейных штанах; как-то косо взглянул на пальтишко (зачем
не в песцах), подал плоскую руку; сказал - с хрипотцой:
- Вы и есть.
Не смутило его посетительство это; строптивил всем видом своим; он
пошел дерганогом, валяся набок и едва волоча свои кости в прожолклую
комнатку, где охватил запах каши и клея; Мандро, не снимая пальто, шел за
ним, замрачася, и будто с пригрозою вымедлив:
- Что постоялец?
Он - дельтообразным казался; и Грибиков - "кси" - вдруг пропсел как-то
ртом; и рукой гребанул раздражительно:
- Сутормы строит: плохонек, - овшивел... Коснулся своей бородавки,
закеркал и сплюнул:
- Николил неделю: пококал посуду мою; а теперь - занутрил; не выходит
из комнаты: стонет ночь-ноченски.
Косо на палец взглянул:
- И посяпору пьет. Палец вынюхал:
- Да, я могу сказать: впустопорожне живет у меня, - задербил спину он
откоряченным пальцем: на дверь показал: - Полюбуйтеся сами: устроил из
комнаты мне мухин сын этот мшарник.
И - дверь он открыл.
И с пожесклым лицом Эдуард Эдуардович шел в эту дверь; затворил ее;
Грибиков заколтыхался к столу; и, дву-глазку надевши на нос, продолжал себе
что-то подшопты-вать, тихо мурлыча, как будто его не касается вовсе
при-бытье Мандро; но в глазах подымался сплошной муший зуд: любопытство