"Владимир Белобров, Олег Попов. Красный бубен (полная версия)" - читать интересную книгу автора

одного
очкастого, чтобы он меня справоцировал на злостное хулиганство,
пиздюлин,
то есть, чтобы я ему навешал от души. Ну я-то, не дурак, башка варит,
ждал
по дороге засаду и решил терпеть до последнего. Говорит мне очкастый:
Хули
ты, деревня, стаканы со столов скидываешь? А я и не его стаканы вовсе
скидываю. Просто стаканы бабы одной с которой познакомился. Посторонние
стаканы, не имеющие к нему никакого отношения. Но молчу, скриплю
зубами.
Говорю ему культурно: Не твои стаканы, не лезь... Руки положил одну на
другую, как в школе, и сижу смотрю в окошко на лампочки. Опять он мне:
Хули ты, деревня, материшься на весь вагон-ресторан?.. А где, - я его
спашиваю, - русскому человеку еще поматериться, коль не в ресторане?..
И
отодвинул его легонько в сторону, чтобы он мне вид из окна не закрывал
своей гнусной мордой. А этот студент хватает меня за шиворот, плюет мне
на
шею и кричит: Я не позволю! Я не позволю!.. Тут я не выдержал. Нервы у
меня были натянуты до предела и сорвался я. Это ж надо - Петру Углову
за
шиворот плевать! Взял я этого правокатора фуева, вытащил за ноги в
тамбур
и хотел с поезда спустить под откос, как фашистский эшелон партизаны
спускали, да не успел. Налетели сзади из засады, повалили меня на
зассанный пол, мордой по ступенькам повозили и все. Как в песне -
завели
болезному руки ему за спину и с размаху бросили в черный воронок!.. Так
я
и не доехал до Владимира Семеновича и он умер, не дождавшись подмоги,
поддержки от народа.
Петька поправил полено под головой деда Семена. Уже темнело. Он высыпал
отруби в пруд на свое любимое место возле коряги и пошел домой, выпить
самогона и посмотреть по телевизору кино про войну.
Петька шел по дороге и курил.
За спиной зазвенел велосипедный звонок. Углов обернулся. Сзади крутил
педали Андрей Яковлевич Колчанов.
- Привет, Петька, - поздоровался Колчанов. - А где Чапаев? - Это была
его
коронная шутка. Колчанов всегда так шутил, когда встречал Петьку.
- В пруду теперь живет, - ответил Петька. - Теперь он человек-анхимия,
морской дьявол. Я его прикармливать ходил отрубями...
- Ну ты даешь, ...издикляус! - Колчанов поровнялся с Петькой, слез с
седла
и пошел рядом. Вытащил из кармана папиросу, закурил.
- А ты откуда, на ночь глядя, едешь, Кочан? - спросил Петька незлобно.
- Да вот, еду от Васьки... - Он помолчал. - Надо по дороге картошки
на...издить... Дай спички.
- Пососи у птички, - Петька протянул коробок.