"Дмитрий Белозерцев. Мифы из будущего " - читать интересную книгу авторавскочил на ноги и осмотрел себя. Нет. Поэт его не укусил. Это от потрясения.
Над ним всё так же висел глаз и смотрел. Успокоившись, сын моря и солнца осмотрелся вокруг и увидел другие глаза. Они висели в воздухе над безлесыми, поросшими травой и продуваемыми ветрами с моря, дюнами. Большие глаза самых разных расцветок висели шарами и смотрели кто куда. Иногда один или несколько поворачивались в его сторону, когда он делал какое-нибудь неловкое движение или оступался и это вызывало шум, отличный от шелеста волн и ветра в траве. Но кинув взгляд, глаза возвращались к своим делам - то есть смотрели кто куда. Они не перемещались. Их ветер не мог пошевелить. Они висели неподвижно в своей точке пространства. Иногда, то один, то другой глаз закрывались. Как будто невидимые веки смыкались и глаз исчезал. Но затем веки открывались и он появлялся. В том же самом месте или в другом. Время смотрело само на себя и удивлялось разнообразию своей формы. Вытряхнув песок из белокурой причёски, сын моря и солнца снова вышел на дорогу куда глаза глядят ищя, что нужно. Время удивлялось, а пространство было вывернуто на изнанку. Тяготение тянуло во вне, а невесомость стала материальной точкой в центре ядра атмосферы планеты. Впереди на горизонте появились Чёрные горы. Их острые, игловидные вершины росли из-за горизонта и вызывали беспокойство за небо. Если будет низкая облачность, то небо заденет острые пики Чёрных гор и проткнёт свою ткань. Тогда оно падёт на землю тонкой сдувшейся паутиной и наступит безвоздушное время - атмосфера уйдёт из неба. Чёрные горы были воплощением зла для живших рядом. Покорные горам кирками их и подрывая динамитом. Хитрые строили подпорки для неба, утыкав окрестности гор дализмами вилочных подпор. Но усилия и тех и этих были тщетны. Чёрные горы были выше возни живших в их тени у их подножья. Горы давили и распространяли своё зло вокруг и прерывали пляж. Сын моря и солнца почувствовал зло, как только чёрные пики проткнули горизонт. Из растущих прорех усиливался поток нехорошего чувства. И сын моря и солнца свернул на дорогу, уводящую его в бок на глубину материка. Море осталось блестеть сзади. А по обе стороны дороги стенами стал полисад из лесных деревьев. Деревья на страже материка. Стена, отбивающая налёты морского шквала и держащая в узде слабовольную почву. Иначе почва раствориться в воде, став дном выросшей воды. Или падёт в пыль, став кладбищем - пустыней. Дорога сквозь зелёную ограду шла на подъём. Куда именно не было видно. Над головой был свод из крон. Естественная потерна. Дорога была старше, своей бетонной сестры с берега моря. Древние её проложили куда-то зачем-то. Грунтовка - булыжное покрытие скрылось под перегноем опавшей листвы, и в прорехах грязи сияла красными камнями. Иногда вырубленная в крутом склоне нишей, дорога круто петляла во всех трех измерениях. Тогда сердце и тренированного путника бастовало, заставляя пасть на привал. Но здесь под сводами этой дороги всегда была тень. Это было хорошо. А зелень давала кислород. Крутой подъём, пологий уставший участок и снова подъём. Иногда в сторону убегала заросшая просека, которая раньше была тоже дорогой. Но незаросшим оставался только главный путь вверх. Камень под тонким слоем грязи не давал пустить корни. А проливные дожди из туч, пропоровших себе |
|
|