"Андрей Белозеров. Наташин день" - читать интересную книгу автора

Андрей Белозеров


Наташин день

Квартира была на первом этаже - ближе к землице-матушке. Песок мело от
вечных новостроек напротив - он ввинчивался в щели и ложился на подоконники
ровным слоем. В окнах завсегда недостаток света - решетки его скрадывали, и
кусты на газоне, и нависший неподъемной хмурой бровью балкон, что на втором.
И вязкий полумрак, словно пыльные застиранные тряпки, развесился по
комнатам. Всякая вещь здесь по-особенному быстро ветшала. Ветшала, и ежели
рвалась, то рвалась не по шву, а где-то посередине, распадаясь на нити и
выпуская клубочки пыли из разрушенных волокон ткани. Лихо, за сезон,
выцветали и покрывались катышками футболки и топики - словно сворачивается в
кипятке скисшее молоко - так они, эти катышки, скоро образовывались,
лопались каблуки, запятники отходили от подошв, и стельки стирались до
бумажного задубевшего дна, в которое въедалась пластилинообразная чернота от
носков. А уж сами носки во мгновение ока бывали съедены такой обувью, пары
их дюжинами регулярно и безвозвратно ухали куда-то в бездну, в параллельные
миры, сокрытые в неприступных пыльных норах задиваний и закреслий. И вот
пришел ты, допустим, вечером после работы и разулся, и ходил по полу в тех
носках, а они непременно к полу липли, даже непонятно, от чего больше - ибо
они и сами становились липкими от дневного пребывания во влажном
измочаленном обувном нутре, и липок был линолеум на полу - то сок прольется,
то еще что, и кошки непременно повсюду это разнесут. Трое их было: две
трехцветные и рыжий кот. В народе говорят: трехцветные приносят счастье, а
рыжие - достаток. Но шел ты, и не было подле ни счастья, ни достатка, а лишь
носки твои липли, обрастали кошачьей шерстью, как паучий кокон, в котором
влажно переваривается муха.
И хозяйка была в том доме. Говорила, что хозяйкой себя не чувствует,
мол, дом ее отвергает, то обратное говорила, что родным он ей стал. Придя в
этот мир несколько неожиданно для родителей, а тем было уже за тридцать, она
получила от них имя, которым нынче турки у себя в Турции зовут русских
проституток. Неожиданно - что лишь это простенькое имя пришло родителям в
голову. Неожиданно - что лишь мамины моральные устои не позволили
вторгнуться в Наташину еще дородовую жизнь руке с металлической петелькой
кюретки и все в ней поправить.
И как-то сызмальства не заладилось у Наташи - астма тяжелой формы. Но
маленькая Наташа любила даже капельницы, потому что любила жизнь в природе
своей детской, растущей, жадно тянула ее, и уж не до жиру, а как пришлось,
хотя бы через эти прозрачные трубочки с растворами эуфиллина и преднизолона.
Крепка астматическая хватка, дыхание, человеку простому и незаметное,
превращается в тяжелую напряженную работу, каждую шестеренку этого механизма
ты начинаешь чувствовать отдельно, чувствовать, с каким скрипом и
натужностью вращается все это в твоем нутре, дышишь, свистишь сдавленной
трахеей, сжимаешь и разжимаешь с усилием целлофановые пакеты легких и, как
бы ни старался, ни рвал грудную клетку, воздух никогда не достает того
заветного донца, и даже если роса утренняя, и ты по ней босиком, и птичья
трель в пронзительном небе, не видать тебе счастья, не вдохнуть полной
грудью, не хлебать полной ложкой, не плескать через край. И потом, когда