"Андрей Белозеров. Роскошь нечеловеческого общения " - читать интересную книгу автора

было - какому дураку отсюда на такси захочется ехать? Пригород - он и есть
пригород. У местных жителей свои машины имелись, а нелегалы - так их в
Нью-Ривер раз-два и обчелся. Автобусы ходят - хоть в Нью-Йорк, хоть куда.
"Грейхаунд" останавливается - садись да поезжай, например, в Калифорнию, если
очень надо. Или в Техас. Нет проблем.
В ожидании машины тот, кого Анджей четыре года называл Лешей, вошел в
аптеку и, присев за стойку, попросил стакан сока.
Он смотрел сквозь витрину на улицу, которую никогда больше не увидит. И
самого его никогда больше не будет в этом городке.
Четыре года добровольной ссылки... Он усмехнулся. Какая же это ссылка? Это
рай просто. Хоть и не терпелось ему покинуть Нью-Ривер-Сити. Каждый день,
можно сказать, руки чесались позвонить, вот как сейчас, в кар-сервис и уехать
- маршрутом, по которому он двинется через несколько минут. Мир огромен,
столько в нем прекрасных, удивительных мест - он может побывать в любом из
них. Ну почти в любом. Почти. В Россию он никогда не вернется - Леша знал это
твердо и за четыре года, прожитых в пригороде Нью-Йорка, почти перестал думать
о родине. Там все кончено. Нет у него родины. Нет ничего, что его с ней
связывает. Ни-че-го.
Он увидел остановившийся возле аптеки красный "Форд" и вышел, не бросив
даже прощального взгляда на заведение, куда на протяжении четырех лет ходил
почти каждый вечер - за сигаретами, за минеральной водой, за десятками других
мелочей, которые он мог себе позволить на скромную зарплату посудомойки и
подручного работника Анджея.
- Манхэттен, - бросил он водителю-арабу.
"А ведь действительно, русских в такси почти не осталось, - отметил Леша,
вспомнив недавний разговор с Анджеем. - Растут наши люди, растут. Их теперь на
пять баксов в час даже не заманишь..."
- Что? - спросил араб.
- Манхэттен, - повторил Леша, вытащив из заднего кармана джинсов две
купюры - пятьдесят и сто долларов. На автобусе он мог бы доехать, заплатив
вдесятеро меньше.
- Рюски? - водитель широко улыбнулся.
- Рюски, рюски, - передразнил его пассажир. - Поехали давай.
Через пятнадцать минут они миновали аэропорт имени Джона Кеннеди. Тот,
кого называли Лешей, отвернулся от терминалов, отчего-то не желая смотреть на
эти ворота, через которые он теоретически мог бы вылететь на родную землю.
В Бруклине уже начались заторы и движение замедлилось - сотни машин
тянулись в сторону Манхэттена: граждане города хотели встретить Новый,
двухтысячный год в центре мира, каковым считали этот остров.
- В даунтаун, - бросил Леша водителю, когда машина подобралась к
Бруклинскому мосту.
Он вышел на Мюррей-стрит. До вечера было еще далеко, и времени на то, что
требовалось сделать, оставалось вполне достаточно. А требовалось всего ничего
- в банк зайти...
Уже через два часа Леша шел по Бродвею наверх, сжимая в руке обычный
черный кейс, в котором лежали без малого сто тысяч долларов наличными. В
кармане его куртки имелись новые, а точнее, первые его американские документы,
которые Леша, благодаря немалым материальным затратам и используя старые,
оставшиеся еще со времен службы в специальных подразделениях Советской Армии
связи, осторожно, по многу раз проверяя и перепроверяя каналы и людей,