"Руслан Белов. Любовь зла" - читать интересную книгу автора

***

25.12.2006

***

От автора.

Я написал эту короткую вещь на следующий день после знакомства с Ромой.
Все в истории правда, может быть, кроме того, что я согласился ехать на
шашлыки - дела, работа не отпустили, да и ночь не спал. И взялся ее писать,
зараженный мыслью присовокупить к ней много большее по размерам (и не только
по ним) произведение Сони Л., с которой я лет пять назад электронным образом
переписывался и даже посылал на рецензию один из своих романов. Ныне ее
адрес изменился, но я думаю (хоть мы и рассорились по пустякам), она легко
простит меня за опубликование ее детища, несомненно, искреннего (и
талантливого) без соответствующего разрешения. Думаю, простит и за то, что я
не присовокупил (присовокупил) полного ее имени. Итак:

Соня Л.

Сказка о собаке
или
Сон о любви

1.

Галина Борисовна была моим ангелом хранителем. Она напоминала
фею-крестную из сказки о Золушке. И своим миловидным лицом с бело-розовой,
словно фарфоровой, кожей, и веселыми, трепещущими кудряшками, и лукавыми
пронзительно мудрыми светлыми глазами, и розовыми губами бантиком, которые
охотно раздвигались в широкую заразительную улыбку, создавая очаровательные
ямочки на щеках. Она была полноватой, но только чуть-чуть, слегка. Ее
воздушное стремительное тело было столь подвижным, что казалось, она не
способна спокойно стоять на месте. Ее кажущееся легкомыслие происходило
только от огромной жизнерадостности и оптимизма и капельку от невинной игры
в простушку. Галина Борисовна говорила, что слишком серьезные люди, особенно
заумные женщины, вызывают недоверие, и ей не хочется тратить свое время и
силы, пытаясь кому-то внушить доверие. Ее все называли Галочкой, по имени
отчеству звали только недруги да младшие сотрудники вроде меня.
Галина Борисовна совершенно не страдала легкомыслием, напротив была
трезва и рациональна, я полагаю, ее уму и организации мышления мог бы
позавидовать любой мужчина семи пядей во лбу, но временами она принимала
решение, что пора бы развеяться, и резвилась как девчонка-школьница.
Мы пили чай, я слушала Галину Борисовну и молчала. Бравурные интонации
в ее речи, дали мне понять, что она озабочена моим состоянием и размышляет,
что могло случиться. "Сонечка, что-то вы совсем упали духом. Не грустите,
все образуется". Сонечка - это я. И я грустила. Впрочем, грусть - не то
слово, чтобы определить мое состояние. Я была раздавлена. Так и сказала
Галине Борисовне, у нас были не те отношения, чтобы я отделалась вежливым: