"Руслан Белов. Цветы зла" - читать интересную книгу автора

покажется сахаром супружеская жизнь с женщиной, которую нельзя, которую
опасно обидеть. Которую безрассудно охарактеризовать метким словом, к
которой опасно демонстративно повернуться спиной и так далее вплоть до
невозможности влепить отрезвляющую пощечину или просто оттолкнуть от себя
подальше.
- Понимаешь... Ты все понимаешь, - проговорил Евгений Александрович,
глубже проваливаясь в кресло.
- Неужели ты думаешь, что я побегу к этому человеку на тебя
жаловаться? - Марья Ивановна с середины дня выглядела озабоченной - в обед
супруг в порыве экономности отказался от черной икры, только-только
привезенной из Дагестана, и осетрины оттуда же.
- А бежать тебе и не надо, - продолжал бухтеть заведенный Смирнов. -
Он - зверь, он все нутром чувствует. Два часа назад я сказал тебе, что мы
неоправданно много тратим на периодику и бытовую химию, ты надулась, и вот,
через час он звонит и говорит мне отеческим голосом, что если ты хоть раз
чихнешь на меня, то он на ленточки меня порежет!
- Не обманывай, он так не мог сказать!
- Какая разница, что он говорил и какие слова употреблял! Главное, я
понял его кристально ясно.
Они замолчали. Пауза получилась тягучей и емкой, как свежевырытая
могила.
- С таких вот ссор начинаются разводы, горе и одиночество... - через
вечность раздался с самого ее дна придушенный голос Марьи Ивановны.
Потемневшие глаза женщины с тоской смотрели на Смирнова и в
собственное будущее, маячившее за его спиной.
Евгений Александрович неожиданно испугался. "Жить без Маши? Как это!?
Опять один? Опять всякие Юлии? Не-ет!"
- Ты считаешь, что нам надо срочно лечь в постель? - спросил он,
наконец, вымученно улыбнувшись.
Марья Ивановна покивала. И расстегнула две верхние пуговки на
халатике. Увидев ее грудь, Смирнов застыл. Затем попытался вспомнить, на
какую тему он ссорился со своей женщиной, но не преуспел в этом.
...Через полчаса они, обнявшись, лежали в постели. Смирнова
переполняли нежные чувства.
- Понимаешь, милый, ты должен примириться с отношением Паши ко мне, -
сказала Марья Ивановна, когда содержание любви в его глазах достигло
максимума. - Понимаешь, я для него своего рода...
- Последний шанс или крайняя маза... - подобревший Смирнов уразумевал
мысли подруги с полуслова. - Потому он и не убил тебя тогда... Вместе со
мной.
- Да...
- Я это сразу понял... Ты - луч света в его темном царстве.
- Да... Ты просто не представляешь, в каком мире он живет... Может
быть, кому-то этот мир кажется вполне терпимым, интересным или даже
единственным, но Паша смотрит на него своими глазами... И видит в людях
только убийц, бандитов, иуд и извращенцев... Или слизняков и бледных
подзаборных поганок.
- А в их детях - будущих убийц и бандитов. Или будущих слизняков и
бледных поганок.
- Да... - согласилась Марья Ивановна, помрачнев. Она вспомнила, в