"Руслан Белов. Смерть за хребтом" - читать интересную книгу автора

даже мысли. Все в регламенте, нет срывов, нет падений. Они равномерно
движутся к общепринятому. Друзьям они пересказывают содержание газет. С
женами - ровны и учтивы. Иногда уж очень хочется быть таким... Как правило,
после очередного неудачного приземления...
И вот, прошло немного времени, и Удавкин стал твердо и планомерно
выживать меня из контракта.
"Все это не нужно и необязательно и того-то он не знает и этого не
делает" - шептал он повсюду.
Однажды, после очередного навета, я сказал ему что-то резкое. Он
смутился, что-то путано пытался говорить. И, в конечном счете, затаился.
Несколько недель спустя, когда мы крутились вокруг Ираншахра, он, наконец,
завершил свою мысль:
- Это твое последнее поле. Ты осознай это. В России геологи никому не
нужны. А здесь я тебя похороню.
Я не понимал, почему он так настойчиво выживает меня из Ирана. Мне
казалось, что моя вина была в том, что я, родившись в Таджикистане, знал
сто понимаемых персами таджикских слов, кое-какие азиатские обычаи и потому
стал среди иранцев своим в доску. "Или просто Удавкин боится, - думал я
после очередной стычки, - что я могу со временем вытеснить его, уже
пожилого геолога, из контракта..."
А ларчик-то, как выяснилось через пару недель, просто открывался...
Другого он боялся...
Работали мы на юго-востоке Ирана в провинции Систан-Белуджистан.
Искали золото. "Найдешь - купим тебе новенький "Мерседес", - шутил наш
иранский шеф.
Поиски золота... Нелегкое это было дело, хотя геологическая ситуация
выглядела весьма и весьма благоприятной. Ведь все, что выходило на
поверхность, древние рудокопы основательно почистили. Если бы и было в этих
краях жильное золото - видимое глазу, сносно обогатимое - его бы давно
выпотрошили...
Вся надежда была на тонкодисперсное золото в крупнообъемных рудах с
низкими (1-2 грамма на тонну) содержаниями. Его древние коллеги не смогли
бы обнаружить даже за две тысячи лет, ведь размеры золотин в таких рудах
редко превышают сотые доли миллиметра, и потому они не накапливаются в
россыпях. В ступе такого золота не надолбишь и в водичке не отмоешь. И мы
искали такое именно золото. Из космоса и ногами-колесами в пустыне...
Пустыня... Очутившись в ней, я засомневался, что в ней можно жить...
Разве существовать? Финиковые пальмы в редких оазисах выглядят случайными
инопланетными пришельцами, устало рассматривающими безнадежно унылые,
выжженные солнцем хребты гор и разделяющие их широкие и плоские равнины...
Пустыня, безводная, безжизненная... Лишь случайно здесь можно
наткнуться на облупленную глинобитную постройку скотовода, или черную
войлочную юрту, или стадо крохотных баранов, обгладывающих уже обглоданные
их предками камни...
Пустыня... Она была бы отталкивающей, угнетающей, иссушающей душу и
сердце, была бы, если бы над ней не красовался взметнувшийся ввысь
остроконечный заснеженный красавец Тафтан.
Тафтан - царь, владыка этих мест, в его просторном дворце можно
встретить и игривую речку, полную рыбы, и голубое горное озеро, и цветущее
дерево, и кишлак, полный чумазых детишек.