"Руслан Белов. Клуб маньяков" - читать интересную книгу автора

затащила. Замуж вышла... Разве психически нормальная женщина с радужным
будущим пошла бы за меня, старого дурака с многочисленными умственными
вывихами? С моим категорическим императивом и одной зубной щеткой в личном
имуществе? Вряд ли... Особенно москвичка с красным дипломом МГУ и хорошими
шансами на зарплату в пять тысяч не нашими деньгами.
...Вот попался! Знал бы, соломку под попочку ее подстелил. Под копчик.
Хотя чего жалеть? Если бы она не хрястнулась, Наташа бы не родилась... Моя
ненаглядная девочка. Да, дела... С одной стороны Наташа, мое продолжение,
моя радость, моя доченька ненаглядная, а с другой - Вера...
А может, я придумываю? Ну, конечно, придумываю. И эту тюрьму
придумал... И сережку придумал. И платок окровавленный...
Надо будет все проверить. Поспрашивать ее друзей. Особенно тех, с
которыми она шуры-муры разводила. Если этот парень, то есть Константин, на
ее счету, то ни о какой эпилепсии говорить не приходится. Хотя нет... Бабу
Фросю с ее мужем мог убить либо эпилептик, либо шизофреник. Никаких мотивов
для здорового человека... Пресс для чеснока, гречка с органами...
Безвкусно-то как... Пошло. Механистично. Кризис жанра, как говориться. Или
дегенерация.
Поспрашивать ее друзей... Ты, братец Чернов, крутой оптимист, совсем
забыл, где находишься. И что как минимум десять лет тебе придется зону
усиленного режима топтать. И "пайку хавать". Так что интерес у тебя
праздный... Через десять лет Вера будет уже десять лет как замужем... А
Наташа? Моя бедная доченька? Пройдет время и она поймет, кто у нее мать...
Поймет и осудит? Или станет соучастницей? Дочки-матери - они спинами
склеены. Нет! Не станет. Наташа - моя дочка. Все говорят, что в ней нет
ничего от Веры. Вся в меня. Вылитая.
А может, Светлане Анатольевне все рассказать? Если, конечно, удастся
отсюда выбраться. Вряд ли выберусь. На свидание придется звать. Тещу на
свидание... Тещу.
...С тещей у меня поначалу складывались весьма неплохие отношения (по
крайней мере, на мой взгляд). Светлана Анатольевна, молодая еще, неглупая
женщина, в течение трех последних лет сидит с Наташей, в дождь и стужу
прибегая в наш поселок из соседнего Королева ровно в 7-30. Вдобавок она
стирает тонкие вещи дочери и постельное белье (остальное стираю я), готовит
и убирается. Если бы мы оба не были Рыбами, да еще разнесенными до упора к
Овну (я) и Водолею (она), то, несомненно, стали бы друзьями...
Хотя вряд ли бы стали. Очень уж мы разные люди. Во всем отличаемся.
Например, отношением к Богу. В семье, из которой я вышел, в Него не верят,
но Он, я думаю, на нас не в обиде. А теща с мужем и дочерью верят... Но их
вера... Я бы не хотел, чтобы в меня так верили. Я вот, не верю, но Он для
меня субъективно существует. Я часто думаю о Нем, говорю с Ним и о Нем. Он
не то, чтобы моя совесть, Он - это то, к чему я стремлюсь всей душой.
Справедливость, мудрость, всепрощение, надежда. А Светлана Анатольевна,
Юрий Борисович, Вера? Они верят в Бога, но боятся его. И потому стремятся
не к нему, а к земным благам, спокойствию, к комнатной температуре. И
Наташу этому учат. Наверное, это правильно.
Еще, ворочаясь на нарах, я вспоминал стариков-соседей. Бабу Фросю с
Петром Васильевичем. Видел воочию, как все было. Видел их, спящими под
теплой периной, спящими спина к спине. Видел, как баба Фрося, лежавшая с
краю, проснулась от странного звука и увидела на пороге Веру... Увидела,