"Руслан Белов. Муха в розовом алмазе" - читать интересную книгу автора

...А Сом, всучивший мне этот алмаз, никогда не был женат. Ему и не
нужно было. Он пил.
Сом... Сашка Никитин. Знаменитость нашего факультета. Никто не говорил
"красив, как Кивелиди", "терпится, как Черный", пронырлив, как Таиров",
трахается, как Цветочкина", но все говорили "пьет как Сом". Даже Баламут не
мог с ним соревноваться - как не старался, почти всегда оставался на ногах.
А Сом всегда напивался вдрызг. Университет-то кончил, дополз до
диплома, а с работой туго было. Гнали отовсюду. В 78-ом, в Душанбе, пришел
ко мне зимой в камералку <Камералка - помещение, в котором обрабатываются
полевые материалы. Также подобного рода работы.> на Красных Партизан:
- Слышь, Черный, возьми хоть техником-геологом на сто тридцать, нигде
больше не берут. Сижу, понимаешь, на маминой шее... Полы из-за меня моет в
двух местах.
Жалко стало - такой потерянный, такой одинокий, никому не нужный. А
глаза какие... Печальные, безнадежно-пустые... Как у рыбы на берегу. Сом -
он и есть Сом.
- Ладно, возьму... - решился я. - Только завтра с утра трезвый,
слышишь, намертво трезвый приходи!
- Заметано, - обрадовался Сом и ушел, осторожненько притворив за собою
дверь.
Утром он пришел. Я еще план опробования пятой штольни чертил. Конечно,
пьяный. Ну, не пьяный, а под изрядным хмельком. И румяный от счастья, аж
рот до ушей.
- Я же говорил, чтобы трезвым приходил!!! - разозлился я, чуть
карандаш под ноги ему не бросил.
- Ну, дык похмелился чуток...
- Завтра придешь, - взял я себя в руки. - Трезвым в доску. А сейчас -
свободен.
Трезвым он пришел на третий день. Я отвел его к Валентину Ефименко,
главному геологу партии. Он, оглядев Сома, скептически скривился, но
заявление (с ехидным "Тебе с ним работать") завизировал.
Поднявшись на Кумарх (разведочный участок в северных отрогах
Гиссарского хребта, на котором я имел честь пахать старшим геологом), Сом
начал акклиматизироваться, то есть пить. Когда водка, тройной одеколон, а
также зубной эликсир кончились, и он мало-помалу превратился в человека, я
отправил его в Шахмансай участковым геологом на пятую штольню. Геологом,
конечно, он был не очень, но развертки штрека и рассечки мог нарисовать
вполне грамотно. И, главное, не кокетничал, то есть сам отбирал бороздовые
пробы. А этот гражданский подвиг был для меня немаловажным - почти все
рабочие-пробоотборщики числились у начальника партии в мертвых душах и
прежний участковый геолог, питавший барское отвращение к зубилу и
восьмикилограммовой кувалде принципиально оставлял некоторые забои <Забой -
поверхность, ограничивающая горную выработку и перемещающаяся в результате
горных работ. Также примыкающее к нему пространство, в котором производятся
такие работы.> не опробованными. За что втыкали, понятно, мне.
Сом проработал в моей партии полевой сезон и еще месяц. Как только
началась городская камералка, он принялся пить каждый божий день. И, в
конце концов, вылетел из партии - уволил его Ефименко по собственному
желанию, уволил через неделю после того, как пьяный Сом на банкете по
случаю годовщины пролетарской революции, по-видимому, не случайно, отправил